Режиссер Кен Лоуч умудрился в Каннах выжать слезу у прессы и без секса

Конечно, Кен Лоуч не отходит от линии остросоциального кино, которую он, начиная с «Кеса», проводит через всю свою творческую биографию. 79-летний английский режиссер умудрился выжать слезу из фестивальной прессы, которую трудно чем-то пронять. Его сочувствие к обиженным и униженным искренне и благородно.

Он не унижает их своей жалостью, просто рассказывает историю честных, достойных людей, которые, благодаря несправедливому устройству общества, вынуждены существовать в нечеловеческих условиях. Но именно эти люди готовы поделиться последним куском хлеба и крышей над головой с бедолагами, попавшими в такое же отчаянное положение.

Главный герой картины «Я, Дэниэл Блейк» – одинокий, нездоровый 50-летний мужчина, который тем не менее еще вполне может и хочет работать, приговорен социальными службами к соцпомощи, которую государство, опутанное сетью бюрократических уловок, ему не оказывает. Зато Дэниэл Блейк сам оказывает помощь молодой матери-одиночке, оказавшейся на улице с двумя детьми.

Спасибо Лоучу, который, рассказывая о человеческой солидарности, все еще присущей простым людям, внушает нам надежду, что не все пока потеряно и распродано в этом мире.

Примерно то, что мы ждали от Кристи Пую, одного из прославленных авторов румынской новой волны («Смерть господина Лазареску»), мы и получили. Действие картины происходит почти в реальном времени. На сороковины со дня смерти главы семейства собираются его родственники, которые просто разговаривают. О том, о сем – о политике, о житейских проблемах, о себе, о жизни.

Мастеровитость Пую не вызывает никаких сомнений. Действительно, это высший режиссерский пилотаж – держать внимание зрителя в напряжении, искусно сплетая все эти мелочи, в то время, как, по большому счету, ничего не происходит: кто-то вошел, кто-то вышел, женщины переставляют тарелки со стола на стол, открывают двери, закрывают двери, поесть гостям никак не удается…

Это на первый взгляд броуновское движение организовано железной режиссерской волей. И все это происходит в одном и том же ограниченном пространстве – тесной бухарестской квартирке. Тем не менее картина грешит тем же, чем грешит большинство фильмов каннской конкурсной программы – долготой. Виртуозность режиссера Пую была бы прекрасно оценена и на временном отрезке примерно в половину от этой трехчасовой картины.

Румынскую тему продолжает картина немки Марен Эд («Тони Эрдман») – еще одна непомерно длинная, почти трехчасовая картина, в отличие от фильма Пую, невиртуозная и довольно неуклюжая. Попытка выстроить отношения отца-пенсионера и дочери-бизнесвумен, «новой румынкой», в духе «сатирической насмешки» провалена полностью. Прежде всего, из-за того, что совершенно непонятна ни позиция автора, ни смысл всего происходящего, ни предмет сатирического осмеяния.

То ли это промышленные олигархи Европы и Азии, которые с презрением относятся к той же бедной Румынии, то ли фригидная дочь, которая на пути к бизнес-славе растеряла всю свою женственность.

Но вообще, пожалуй, лишь Лоуча и Пую интересуют какие-то другие человеческие проблемы, помимо секса. Сексуальная озабоченность авторов всех остальных конкурсных лент вызывает весьма странное чувство. Такое ощущение, что людей просто вообще ничего больше в жизни не интересует. Причем относится это к представителям разных полов и возрастов, не говоря уже о разной сексуальной ориентации. Но, кажется, превзошел всех француз Ален Гиродо в фильме «Стой прямо».

Запутанную лесбийскую историю рассказал Парк Чан Вук, автор незабвенного «Олдбоя». Однако ярости и крутизны «Олдбоя» и трилогии о мести в 2,5-часовом фильме «Мадемуазель» у знаменитого корейца нет, а есть красивая, но утомительная и мутная криминальная история с садо-мазо уклоном.

Очень хотелось отдохнуть душой на сказке старого доброго Стивена Спилберга «Большой дружественный великан». Что творилось в Каннах в день показа Спилберга, трудно передать! Дворец Люмьеров брали штурмом, толпы стенали в надежде хоть одним глазком увидеть самого Спилберга на Каннской лестнице и хоть как-то приобщиться к этому чуду.

Ажиотаж подогрело и солнце, которое не балует фестивальную публику в этом году, и то, что показ пришелся на выходной день. Конечно же, Спилберг есть Спилберг, мастерства у него не отнять, но, увы, нет в этой картине той легкости, мудрости, философии, которые есть в другом его фильме – «ET», кто угодно мог сделать эту сказку о том, как маленькая девочка попала в страну великанов. Впрочем, пусть дети смотрят и радуются.