Прожектор перестройки

Само собой разумеется, что такое могло произойти только под воздействием новых политических веяний, которые принес с собой Михаил Горбачев, но сама горбачевская «оттепель» была такой же неверной, как первые признаки весны, за которыми может вернуться похолодание. Именно кинематографисты, чей съезд громыхнул на всю страну и отозвался во всем мире, сделали первый решительный шаг к тому, чтобы точка возврата была бесповоротно пройдена, – они запустили мотор перестройки.

Толчок махине V съезда дал скромный киновед Виктор Божович, который в нарушение священной советской традиции предложил внести несколько дополнительных кандидатур в подготовленный парткомом и предназначенный для единогласного утверждения список делегатов съезда от секции кинокритики. Эта неслыханная дерзость была поддержана другими, и состоялись почти беспрецедентные в СССР реальные выборы. «Когда комиссия огласила их итоги и оказалось, что на съезд не избраны самые официозные персоны, а вместо них прошли заядлые вольнодумцы, в зале воцарилась мертвая тишина. Все поняли, что случилось нечто невообразимое», – вспоминает известный киновед Валерий Фомин.

Слух о происшествии мгновенно облетел весь Союз, и на собрании главной в СК секции художественного кино разразилась буря, приведшая к тому, что забаллотировали сразу шесть секретарей Союза, в том числе таких колоссов советского кино, как Сергей Бондарчук, Станислав Ростоцкий и председатель СК Лев Кулиджанов. Назвавший этот прецедент «ребячеством» Никита Михалков был совершенно прав (тем более что названные режиссеры не были противниками перестройки), однако без этого революционного акта, давшего сигнал к атаке на систему, все могло бы пойти по совсем другому сценарию.

Съезд откровенно «захлопал» представителя власти – доныне могущественного министра кинематографии Филиппа Ермаша. Осмелевшие кинематографисты в своих безудержных речах долбали все и, прежде всего, многоэтажную систему цензуры-редактуры, которая работала по принципу «кабы чего не вышло», зарубая смелые замыслы и укладывая «на полку» фильмы, не вписывавшиеся в партийно-чиновничьи представления о мире. «Поточное производство серых картин запрограммировано самим механизмом кинопроизводства», – констатировал Никита Михалков, не самый яростный критик старого устройства. «Давайте проведем эксперимент – предоставим киностудиям полную творческую и хозяйственную самостоятельность», – заявил белорусский кинорежиссер Виктор Дашук. Чего уж больше?

Заключительный скандал съезда произошел 15 мая при выборах правления СК. Партийная группа предложила список для голосования, включив в него всех «прокаченных» «киногенералов». Делегаты съезда добавили еще три десятка. Все предложенные кандидаты могли набрать большинство голосов присутствующих и пройти в правление, если бы к трибуне не бросился режиссер Сергей Соловьев с возгласом: «Так не пойдет!» и не потребовал ограничить состав правления, с тем чтобы в него не попали те, кто наберет больше «черных шаров». «Хватит быть рабами!» – выкрикнул исторические слова писатель Борис Васильев, и предложение было принято. В результате тайного голосования в новое правление не были избраны 12 прежних секретарей СК, в том числе Бондарчук, Наумов, Ростоцкий, Лотяну и Кулиджанов. Это последнее неизбрание было ошибкой «победителей» – «мэтров» с их опытом и авторитетом следовало бы использовать, но в тот момент их имена воспринимались как символ застоя и раздражали большинство. На последовавшем заседании нового правления первым секретарем СК был избран (по представлению члена Политбюро ЦК КПСС Александра Яковлева) известнейший кинорежиссер Элем Климов, сын крупного советского функционера, изрядно пострадавший от партийного руководства кинематографом. Возглавленный им секретариат выполнил главный наказ кинематографистов – уничтожил старый механизм кинопроизводства и запустил новый, тот самый, что действует до сих пор.