«Мы объясняли англичанам, что такое русские валенки»

– Пан Збигнев, почему путь от идеи мультфильма по балету Прокофьева до получения им «Оскара» пройден лишь за шесть лет?

– Сложность была со сценарием. Ведь нужно было написать сценарий без слов. В оригинале у Прокофьева есть актер, который читает либретто. Нам нужно было отказаться от этого. Непосредственно на съемку ушло восемь месяцев. Мы работали на семи площадках.

– Каков бюджет картины?

– Полтора миллиона английских фунтов.

– Как возникла идея такого фильма?

– Она родилась в Англии. Английский продюсер придумал эту идею, потом нашел режиссера и нашел нашу студию, пересмотрев до этого эстонские студии, чешские, русские…

– Какой процент национального кино идет в кинотеатрах Польши?

– Очень небольшой. Практически 99 процентов кинопроката – американское кино.

– А где можно увидеть авторское польское кино?

– В киноклубах. Они снова стали возрождаться. Они хотят показывать и короткометражную анимацию, которую кинотеатры не берут, потому что предпочитают рекламу.

– «Катынь» Вайды шла тоже по киноклубам?

– Нет. «Катынь» посмотрело больше зрителей, чем любую американскую премьеру. Было сделано больше ста копий, его показывали везде.

– Российское кино можно увидеть в Польше?

– У нас есть телеканал «Культура», по нему можно посмотреть новое российское кино. Кроме того, в прошлом году в Варшаве был первый фестиваль российского кино «Листопад», залы были полными, было много молодежи. Жаль, что пока этот фестиваль не охватил другие города. Я живу в Лодзи и не смог ничего посмотреть. Первый новый российский фильм я увидел в Лос-Анджелесе, на вручении «Оскара». Это был анимационный фильм «Моя любовь», он мне очень понравился. Мы много общались с Александром Петровым и его женой.

– Работа вашей студии была конкурентом Петрова в борьбе за «Оскар». Он не был в досаде на то, что вы его обошли?

– Нет, это совершенно другой человек. Он даже желал, чтобы мы получили «Оскара». Он четырежды номинировался и один раз получил статуэтку за «Старика и море». После этого власти Ярославля дали ему новую студию и оплачивают ее. А нашу студию просят освободить помещение. Поэтому он «болел» за нас, полагая, что «Оскар» поможет нам решить проблему с помещением.

– «Оскар» как-то подкрепляется материально?

– Нет. Это только статуэтка. И слава.

– Вам было легко найти общий язык с британскими коллегами?

– Было много проблем. Британские коллеги, например, были в панике, когда вовремя не подавали обед. Спасала ситуацию только польская способность к импровизации.

– Откуда вы взяли натуру? У вас в фильме типичная русская избушка, очень правдоподобная, с такими деталями быта, которые трудно «подглядеть» из Польши.

– Мы, поляки, чувствуем русскую душу. Что касается декораций, то наш художник взял их из альбома «Сибирь». Там было много прекрасных фотографий сибирского деревянного зодчества. А элементы быта… Англичане, например, не знали, что такое валенки. А мы в Польше с ними хорошо знакомы. Наши предложения по костюмам, сценографии временами казались англичанам дикими. Был конфликт с режиссером, и стоял вопрос о том, чтобы фильм заканчивал наш сценограф. Наш главный аниматор Адам Вырвас сделал наитруднейшие сцены, раскрывающие психологию русского героя. В конце концов, мы все помирились. В итоге англичане остались очень довольны сотрудничеством, потому что нам удалось передать особенности русской души. Чего они и хотели.

– Сотрудничество с британцами будет иметь продолжение?

– Да. В настоящее время мы снимаем картину об озере Свитеж недалеко от белорусского города Новогрудка. В этой картине есть тоже российский акцент – композитор русский, Ирина Богданович. Она вышла замуж за поляка и сейчас живет в Варшаве. Она написала музыку к картине «Александр Невский».

– Каковы ваши впечатления от сегодняшней Москвы?

– До нынешнего приезда я был в Москве в 89-м году. Москва была бедной. Люди были плохо одеты. Пиво было невозможно пить. Когда я прилетел сегодня, увидел, что Москва стала очень красивым городом. Первое, что я сделал, это выпил пива. Оно было очень вкусным.