Без надежды

Ажиотаж в культурной столице удался, «очередь на Фриду Кало» стала локальной версией «очереди на Серова». В центре экспозиции – такие программные работы Кало, как «Сломанная колонна», «Больница Генри Форда», «Без надежды» и все тот же «Автопортрет с обезьянкой». Ряд ранних портретов, подборка фотографий с красавицей-художницей, даже пара национальных мексиканских платьев и фильм, построенный как диалог женщины-режиссера с Фридой. Как так получилось, что выставка не складывается в полноценное монографическое полотно? Отчасти «виноват» слабо освещенный зал. Вроде бы продуманная, хоть и дрожащая подсветка для каждой отдельной картины не дает чувства света и воздуха вокруг, не раскрывает живость красок. Нам показывают, кажется, только ранний и поздний периоды работы Фриды – еще не осознавшей свой талант девушки и страдающей женщины, стоически переводящей на холст свою боль. Нет важных ключевых автопортретов, зритель не видит панорамы жизни Фриды между наивным «Автобусом» и страшным, неуютным «Без надежды».

Такой подход устроит тех, кто либо вовсе не знаком с Кало, либо уже видел масштабные европейские выставки художницы в прошлом сезоне. Иначе остается много лакун, которые вполне можно было заполнить фотографиями, газетными вырезками, отрывками из писем и воспоминаний – артефактами жизни Фриды, Диего и их окружения. Живопись Кало не заслуживает отстраненного сравнения с сюрреализмом. Ее манеру современному зрителю уже не нужно объяснять, а музей по инерции продолжает делать именно это. Объяснять нужно ее саму, как человека, женщину, мексиканку. Талант по переплавке своего страдания в яркие краски (даже если это цвет крови), беспощадное жизнелюбие, честность – это глубоко личное, а не сюрреалистическое. Было бы уместно впустить в экспозицию больше Диего Риверы, ведь на фоне мужа Фрида выглядит экзотическим самородком, а вместе они составляют удачную панораму Мексики. Без этих дополнений создается впечатление регионального краеведческого музея, собравшего скромную коллекцию местного гения, пока главные его творения запрятаны в больших и богатых музеях.

Вместо темперамента и жажды жизни основной эмоцией выставки будто заявлено страдание – темно-красные стенды, локальный свет, даже относительно небольшой зал. Нельзя сказать, что выставка не удалась – здесь есть и приятные сочные натюрморты, и глубокие, человечные портреты, и сложные, личные автопортреты. Но, кажется, Мексика для нас – все-таки слишком далекая страна, и краски по пути поблекли, а множество других, молодых и красивых Фрид на портретах не захотели ехать в зимний Петербург.