Posted 15 января 2004,, 21:00

Published 15 января 2004,, 21:00

Modified 8 марта, 09:47

Updated 8 марта, 09:47

Подлодки в степи

Подлодки в степи

15 января 2004, 21:00
Бывший баскетболист (играл, между прочим, с Сабонисом) и «митек», а ныне один из самых плодовитых и активных персонажей московской арт-тусовки, Константин Батынков представил вчера в «Крокин-галерее» свой новый проект под названием «Другая жизнь».

Перед тем как выставить около пятидесяти своих картин, Батынков изрядно запутал пишущую братию. Ведь всем известно, что он – исключительный график, в рисунках которого митьковский юмор сочетается с какой-то советской теплотой детских книжек. Он может всерьез вырисовывать битвы танков и вертолетов (проект «Свой–Чужой»), как это обычно делают скучающие на уроках школьники, но делает это виртуозно, словно окрыленный вдохновением старых мастеров.

И вдруг – картины, написанные на холсте. Те, кто знает Батынкова, поспешили заявить, что он-де здесь издевается над живописью, и оказались не правы. Точно так же попали впросак и те, кто на разный манер комментировал название выставки: ничего запредельного в картинах Батынкова нет, если не считать запредельным русскую зиму. Сам художник уходит от объяснений: единственное, что у него удалось узнать: «Другая жизнь» – это та жизнь, которая протекает вдали от Москвы и мегаполисов. Короче говоря, самая что ни на есть нормальная жизнь. Впрочем, если приглядеться, эта жизнь абсурдна и фантастична.

Удивительно, что батынковский вернисаж совпал с сильным столичным снегопадом. Поэтому, когда входишь в галерею, возникает дежа-вю: на серо-белом фоне (именно таков цвет снега в средней полосе России) мельтешат серые фигурки, из снежного тумана выплывают какие-то громады заводов, крейсеров, ракетных установок, нереальной глубины котлованы и непонятно откуда взявшиеся среди равнины подводные лодки. В совмещении громадного и мелкого проявляется митьковская фантастика: вокруг брошенных на произвол зимы железных монстров носятся крохотные фигурки лыжников и конькобежцев. Такое впечатление, будто попал в зимний парк культуры и отдыха, где вместо аттракционов – замороженный военный потенциал России. В этом, собственно, и заключается «другая жизнь» Батынкова. Русская зима диктует какие-то свои законы жизни: будто человек остается один на один с вечностью – и этот человек бегает по снегу, валится на льду и превращается в мелкую букашку-таракашку.

Разглядывать такие картины очень весело и поучительно. Правда, Батынков в этом зимнем жанре далеко не оригинален. Вспоминаются знаменитые зимние пейзажи голландцев XVII века. Старые мастера очень любили изображать ледяные катки с кучей маленьких фигурок. Мало кто знает, что для голландцев такие пейзажи служили напоминанием о бренности жизни, о всякого рода неудачах, которые подстерегают конькобежца. В случае с Батынковым возникают другие ассоциации. Как раз перед ним в галерее показывали картины вполне серьезного худоника-баталиста, который запечатлел наших солдат в Чечне. Летние действия в полевых условиях. У Батынкова вся военная машинерия впала в долгую зимнюю спячку. Другая сторона российской природы и характера.

"