Режиссер Гийермо Дель Торо

– Гийермо, что заставило вас обратиться к жанру готического романса?

– Мне нравится этот жанр, это и не ужасы в чистом виде, и не мелодрама или сказка, а что-то посередине. За последние 40–50 лет ничего такого практически не снимали, а жаль. «Ребекка», «Драговик», «Джейн Эйр» – классические и наиболее яркие примеры фильмов, сделанных в этом жанре, и нам показалось, что пришло время сделать что-то новое. По крайней мере, у меня точно была такая потребность.

– Вы и на этот раз, видимо, решив не изменять себе, являетесь одновременно режиссером, продюсером и сценаристом.

– Это как-то само собой получилось, мы написали сценарий вместе с Мэттью Роббинсом сразу после «Лабиринта фавна», и, как я тогда думал, «Багровый пик» станет моей следующей картиной, но мы не сошлись в вопросах бюджета и рейтинга. На компромисс идти не хотелось, и я тогда сказал, что подожду. Ждать пришлось почти восемь лет, но идея того стоила.

– Одна из последних фраз в фильме – «Привидения существуют!» А вы сами в них верите?

– Да на все 100! Я просто убежден, что они есть, и при этом я даже не утверждаю, что это нечто сверхъестественное. Лет этак через 20 ученые найдут этому явлению какое-нибудь очень рациональное и скучное объяснение и разложат нам все по полочкам. А пока я просто по собственному опыту могу вам сказать, что привидения существуют.

– В фильме населенный привидениями дом становится полноправным персонажем наряду с героями этой истории. Ведь вы построили его специально для съемок в натуральную величину…

– Уверен, что всегда есть разница между фильмом, в котором много живой натуры, и фильмом, сделанном на компьютере. Я считаю, что чем больше ты построишь реальных декораций, чем больше в фильме будет использоваться визуальных эффектов, чем больше вообще ты вкладываешь вдохновения и сил в такие вещи, тем ярче и выразительнее получается кино – зрителю же все видно. То же самое и с привидениями – я хотел, чтобы их играли реальные люди. Это уже потом мы на компьютере их сделали полупрозрачными, пустыми внутри, состоящими как бы из одних костей и этой красной жидкости, которая сквозь них сочилась. Просто актерам легче играть с реальными партнерами, чем с воображаемыми.