Бесстыжие шедевры

«Эротизм, который питается истоками богатого и пресыщенного безделья, советскому искусству не к лицу» – с такой формулировкой специальное заседание НКВД осудило фотографии знаменитого мастера Александра Гринберга и в 1935 году отправило художника в лагеря. Еще одна знаменитая фраза перестроечных времен – «В Советском Союзе секса нет» – подвела черту под всякими буржуазными инсинуациями вокруг половых вопросов. Вопреки всем этим лозунгам, ничего эротичнее, чем советский стиль, в России не придумано. Он возбуждает сильнее, чем самые откровенные и порнографические работы современных художников.

Эротика страны Советов

Киношные доярки и пастухи сталинского времени томились от любви, писали друг другу письма, полные нежности, могли даже поцеловаться во весь экран, но все, что касалось постели, всегда оставалось за кадром. Парадоксально, но как раз эта недосказанность служила самым мощным стимулом народных эротических фантазий. Сколько сальных анекдотов породила военная пара чапаевцев Петьки и Анки, сексуальная игра которых в реальности ограничилась лишь уроком по овладению пулеметом. Такое положение вещей иллюстрировало фрейдистскую теорию: чем больше сверхэго (общественные запреты и комплексы), тем глубже подсознательное (скрытый эротизм). В Союзе, с одной стороны, была высокая литература, где любовь к партии стояла выше любви человеческой (вспомним знаменитый выстрел в спину белогвардейцу от его любовницы-коммунистки в «Сорок первом»). С другой стороны, порнографические рассказы в самиздате (такие произведения, например, писал в тюрьме титулованный советский эссеист Николай Смирнов). С одной стороны, пафос официальных симфоний Шостаковича, с другой – его же откровенные сцены в опере «Катерина Измайлова» (целые музыкальные номера, имитирующие половой акт).

Нелепые натурщицы

Мощный выплеск эротики из котла идеологии происходил в мастерских художников. Поэтому когда у сотрудников Галереи советской живописи родилась идея собрать сталинские ню из частных коллекций, недостатка в экспонатах не было. Куратор галереи Анастасия Шишкина не скрывает, что сейчас советская обнаженка может быть воспринята как провокация. «Ведь это с какой стороны посмотреть, – поделилась она с обозревателем «Новых Известий». – Элемент эпатажа на выставке есть: все привыкли к вождям и партийцам, а тут – голые бабы. Однако на советские ню нужно глядеть как на очень качественную живопись, уходящую корнями в XIX век. В обнаженных ярче всего проявился стиль 30–50-х годов: любовь к пышному, румяному женскому телу и к мускулистым труженикам».

Скорее всего, именно эти возвышенные цели и преследовали советские академики, когда между госзаказами писали тела жен и любовниц. Но сегодня вынутые из закромов этюды смотрятся иначе. Взять, например, самое дорогое полотно в экспозиции (около 150 тысяч долларов) – «Натурщик» Бориса Яковлева. Понятно, что художник подражал Микеланджело, когда писал мощную спину модели. Но каким-то странным образом все тело натурщика гипертрофировалось – на зрителя выпирает его мускулистый зад. Именно в подобных несуразностях и скрыт советский эротизм. На картине Сергея Иванова, сделанной в 40-е годы, обнаженная дама сидит на старорежимном диване по всем правилам Тициана и Рафаэля. Между тем что-то мешает смотреть на нее как просто на живопись: скорее всего туфли образца 1930-х, которая девушка не сняла, и прическа на манер Любови Орловой (когда та получала Госпремию). «Возможно, это супруга или любовница какого-то высокопоставленного чиновника, – говорит о модели Анастасия Шишкина. – Это портрет для внутреннего пользования, слишком откровенный и личный».