Posted 14 сентября 2015,, 21:00
Published 14 сентября 2015,, 21:00
Modified 8 марта, 03:35
Updated 8 марта, 03:35
Лодыжка княжны
Платья «Шанель» лучше всего снимать со спины, а шляпки отлично получаются в профиль – Эдвард Штайхен с его опытом пиктореалиста как никто умел направить взгляд на то, что надо продать. Если продается одежда – лицо должно уйти на задний план, если продается знаменитость – здесь, конечно, выступает лицо. Классические образы Штайхена в рекламно-портретном жанре – два знаменитых фото: шокирующе открытый, исповедальный лик Греты Гарбо и роскошное лицо-маска Марлен Дитрих. Что касается одежды, то лучше всего, если модель превратится в статую – ее нужно поставить так, чтобы ни одна складочка не испортила дорогой наряд, чтобы бусы падали ровной дугой, а браслеты не сливались с тканью. Мебель пусть повторяет линии шляп, но не слишком мельтешит в кадре – лучше всего на эту роль годится рояль.
В 1920–1930-е годы, вокруг которых концентрируется выставка, многие серьезные люди считали моду искусством. Платья, блузы и шляпки преподносились как драгоценности, то есть произведения, важные сами по себе. Это уже много позднее потребовался большой штат звезд и кинодив для того, чтобы эксклюзивные вещи заметили. Для Штайхена же вполне достаточно было одной лодыжки княжны Натальи Палей (ее имя доверительно сообщает подпись под фото), чтобы продемонстрировать изысканность сандалий Shoecraft 1935 года. Здесь царит благородный лоск тканей и кожи, перекрывая лица и характеры.
Впрочем, именно Штайхен был тем художником, кто первым стал выводить модную фотографию за рамки рекламной вывески. В его журнальных снимках появилась драматичная светотень и динамика – не случайно он так любил снимать танцовщиц. Выставка закрывается одним из самых вдохновенных кадров: Адель и Фред Астеры танцуют в нью-йоркском клубе «Трокадеро» (1925). И что совсем уж революционно – Штайхен допускал модный налет феминизма: портрет актрисы Нормы Ширер из фильма «Принц-студент» построен на откровенной травестии, а модели в черных кружевных платьях, снятые для Vogue в 1934 году, прикуривают друг у друга сигареты так, словно два офицера вышли переброситься парой фраз средь шумного бала.
Считается, что Штайхен немало поплатился за свою глянцевую карьеру. После того как в конце 1940-х он поступил в нью-йоркский Музей современного искусства директором фотоотдела, многие арт-деятели посчитали это назначение оскорблением высокого искусства. Бывший художник, ушедший в журналы ради фантастических гонораров, и тогда и сейчас – не лучшее реноме. Собственно, и штайхеновская выставка в Москве производит такое же впечатление противоборства таланта и конформизма. Вроде бы понимаешь, что все эти ракурсы и профили в шляпках уже вписаны в историю модной фотографии, но настоящая история искусства – живая, полнокровная, глубокая – прокатилась где-то рядом, зацепив лишь «раннего» Штайхена до его роковой встречи с магнатом Конде Настом.