Только для взрослых

Жанр волшебной сказки обычно восхищает детей и эстетов. Первые искренне верят в чудеса и радуются, когда герой летит на ковре-самолете или общается с говорящим китом. Вторых восхищает сознание, что существуют на свете души, которые верят в говорящих рыб и заколдованных принцесс. Венецианский граф Карло Гоцци уверял, что не только верит в чудеса, но сталкивается с ними каждый день (так, по его словам, дождь в Венеции начинался только в дни, когда он выходил из дома без зонта). Однако свои сказки Гоцци сочинял, адресуясь к скептическим до цинизма современникам, развлекая их запутанными историями, полными чудес, юмора, приключений, прекрасных принцесс, неутомимых слуг и лирических любовников. Сюжеты его сказок часто перегружены и утомительны, что позволило исследователям говорить о барочной избыточности фантазии Гоцци. Но созданный им мир, – где король превращается в оленя; статуя смеется, когда женщина лжет или женщина обретает мужа, влюбившись в чудовище, – прозрачен и ясен. Чистая душа непременно проведет героя через любые тернии. А злодеи будут наказаны.

Когда-то Гилберт Кийт Честертон писал: «Я оставил сказки на полу в детской и с тех пор не встречал столь разумной книги». Возможно, поэтому именно к сказкам как к противоядию кидаются самые искушенные взрослые, когда чувствуют пресыщение, утомление или страх, что их мир рушится и спасти веру в мироздание может только чудо. Пресыщенные всем на свете, венецианцы сошли с ума от нового жанра, получившего название фьябы. Довольно быстро – через пять лет – пришло отрезвление, и даже год смерти Гоцци на его родине забылся.

В России итальянского графа особенно полюбили в кризисные годы начала ХХ века. Им увлекались Мейерхольд и Вахтангов.

Целый год Константин Райкин репетировал Гоцци, обучая параллельно своих молодых актеров цирковым навыкам: жонглированию, акробатике, лазанию по канатам. На сцене был выстроен цирковой круг, над ним развешены веревочные лестницы, трапеции и цирковые круги. На заднем плане в ностальгические минуты возникали нарисованные купола Сан Марка, сдвигались арки моста Риальто, плыли гондолы с очаровательными венецианками в белых масках.

Но самым увлекательным в спектакле «Сатирикона» стали отнюдь не постановочные эффекты и гимнастические экзерсисы. И даже не красочное скольжение по канату полуголой порочной и прекрасно сложенной царицы Гулинди (Юлия Мельникова). Не драка с гидрой, похожей на механического паука (на ногах членистоногого укреплено нечто в виде телекамер) переодетой принцессы Дардане (Алена Разживина). Не сопла, стреляющие огнем и конфетти. А куда более традиционные дурачества бессмертных масок: Тартальи (Игорь Гудеев), Панталоне (Артем Осипов), Бригеллы (Иван Игнатенко). Актеры играют азартно, явно получая удовольствие от самого факта пребывания на сцене. И компенсируя отвагой и старательностью недостаток опыта и необходимых навыков. Эффектное купание в водоеме, где воды меньше чем по щиколотку – одна из самых смешных сцен этого богатого на трюки спектакля. И, правда, жаль, что Константин Райкин пренебрег многовековым арсеналом лацци (с невидимой мухой, с драками палками и т.д.). Кажется, они здесь были бы более уместны, чем шуточные бои, пародирующие восточные боевые искусства или элементы эстрадного шоу. Тем более постановщик отнюдь не боится грубоватости, свойственной комедии дель арте.

«Синее чудовище» в «Сатириконе» – сказка только для взрослых. Соленые шутки, фривольные жесты, эротические сцены и многочисленная отсебятина не предназначены для детских глаз и ушей. Впрочем, сам Константин Райкин отсек и еще один зрительский сегмент – «театральных критиков», посвятив одну из отсебятин Панталоне этим чудищам с холодным носом, чья неспособность к простодушному увлечению губит театр. «Синее чудовище» – спектакль не для критиков в той же мере и по противоположным причинам, что и не для детей.

«Синее чудовище» адресовано тем, кто достаточно сложен, чтобы ценить простые удовольствия запутанных историй. Достаточно умен, чтобы оценить детски-простую и христианскую мораль сказки Гоцци: полюби другого прежде, чем он покажется привлекательным. Или еще проще: люби душой, а не глазами. Наконец, достаточно храбр, чтобы признаться в своей любви к сказкам. Вера Райкина в человечество внушает уважение и надежду. А ну и впрямь среди наших сограждан отыщутся эти редкие души.