Стук с востока

Герою картины, сотруднику «Штази», поручено дискредитировать известного драматурга, чьи взгляды и выступления представляют опасность для коммунистической власти, и он вербует любовницу писателя, чтобы следить за ним и сообщать о его встречах и разговорах. Этот сюжет позволил режиссеру показать разветвленную сеть тайных осведомителей службы госбезопасности и методы их работы. Фильм вызвал в Германии большой общественный резонанс и собрал большую по немецким масштабам кассу – на него было продано 800 тыс. билетов. Дискуссию подстегнул Ульрих Мюэ, рассказавший о том, что его бывшая жена, актриса Дженни Гроллман, шпионила за ним по заданию «Штази». И действительно, в материалах его «дела» содержится множество подробностей жизни актера, переданных его женой, но без ее подписи – жена была «устным» информатором.

В отличие от России, где доступ к донесениям «сексотов» до сих пор закрыт или крайне затруднен – вероятно, для того, чтобы не травмировать их нежные души, – в Германии имеется открытый фонд, где бывшие граждане ГДР могут ознакомиться со своими делами. За 15 лет в нем побывали сотни тысяч людей, узнавших, что их соседи, друзья и ближайшие родственники доносили на них в ГБ. Недавно прозвучавший по нашему телевидению лозунг из романа Солженицына «В круге первом»: «Родина должна знать своих стукачей!» воплощен в реальность во всем бывшем соцлагере, только не у нас. Немцы действительно провели у себя сначала «денацификацию», а через 40 лет – еще и «декоммунизацию». Но если массовой тоски по нацистским временам у них не наблюдалось, то по коммунистическим временам быстро затосковали миллионы жителей «восточного блока», травмированные воздухом демократии и необходимостью самостоятельно решать свои проблемы. Этот феномен давно описан психологом Эриком Фроммом и называется «Бегство от свободы». Родился даже термин «остальгия» – от слова «ост», то есть «восток». Появилась серия «остальгических» комедий, проливавших бальзам на душевные раны бывших гэдээровцев. Этим воспользовались бывшие сотрудники «Штази», ныне пенсионеры, которые принялись позиционировать себя в качестве верных и доблестных стражей общественного «орднунга» (порядка) и клеймить бывших политзаключенных. Выход фильма «Жизнь других», по признанию самих немцев, обозначил конец реакции на разрушение берлинской стены и открыл дорогу новому, более трезвому взгляду на коммунистическое прошлое.