Posted 14 апреля 2013,, 20:00

Published 14 апреля 2013,, 20:00

Modified 8 марта, 05:07

Updated 8 марта, 05:07

Большому больше нечего сказать?

Большому больше нечего сказать?

14 апреля 2013, 20:00
В минувшую пятницу Тверской суд Москвы после 6-часовых слушаний частично удовлетворил иск Николая Цискаридзе, который пытался оспорить два выговора, вынесенных ему руководством Большого театра. Как сообщали «Новые Известия», дисциплинарные взыскания были наложены на премьера балетной труппы за «несанкционированное» общ

Согласно Трудовому кодексу Большого театра, все контакты со СМИ должны быть организованы только пресс-службой, кроме того, при общении с представителями СМИ работники обязаны воздерживаться от негативных оценок деятельности театра, его руководства и других сотрудников. В пятницу в суде представители ГАБТа Анна Иванова и адвокат Алина Кудрявцева доказывали, что поведение Николая Цискаридзе является нарушением правил корпоративной этики и наносит колоссальный ущерб имиджу Большого театра.

В свою очередь адвокат Николая Цискаридзе Светлана Володина и сам артист настаивали на том, что «имидж Большого театра – это имидж артистов, танцующих на его сцене и создающих ему славу. Если руководство Большого позволяет себе делать намеки на их причастность к совершению преступления, то роняют имидж именно эти намеки». Цискаридзе неоднократно подчеркивал, что все его заявления были сделаны в ответ на высказывания администрации Большого театра: «Мне пришлось отвечать на уже сказанное, на те претензии, которые почему-то мне прямо или косвенно предъявлялись». Так, по словам артиста, служба Би-би-си обратилась к нему уже после того, как в Daily Telegraph вышла большая статья, где генеральный директор Анатолий Иксанов очень нелицеприятно о нем отзывался и говорил, что тот имеет отношение к нападению на Сергея Филина. «Конечно, меня возмущают всякие намеки на мою причастность к этому делу, – сказал на суде Цискаридзе. – Какое право имеют люди меня бездоказательно обвинять, на меня намекать и делать безапелляционные заявления? Я заинтересовал Би-би-си только потому, что моя фамилия уже «трепалась» во всех ведущих английских изданиях».

Обвинения в адрес артиста прозвучали и в интервью журналу «Сноб», где Анатолий Иксанов открыто заявил, что хочет уволить Цискаридзе и собирает для этого законные основания. Это интервью адвокат процитировала на слушаниях и приложила к делу. «В прошлом году у него была попытка расторгнуть со мной срочные трудовые отношения как с педагогом-репетитором – не вышло», – рассказал танцовщик.

Оба выговора, которые по трудовому законодательству дают право уволить сотрудника, адвокат Николая Цискаридзе объяснила гонениями на артиста и намерением гендиректора выдворить его из Большого театра. Она напомнила, что администрация театра инициировала собрание, на котором и.о. худрука балетной труппы Галина Степаненко зачитала интервью Цискаридзе и предлагала педагогам-репетиторам подписать докладную с заранее заготовленным текстом. Но ни один педагог это не подписал. «Все сказали, что, если руководитель хочет сводить со мной счеты, пусть сводит сам. Они принимать в этом участие не будут», – добавил Цискаридзе.

Один из выговоров он получил за то, что в программе «Совершенно секретно» прокомментировал эту ситуацию: «Происходят омерзительные вещи в Большом театре <…> и по-человечески только слово «Иуда» можно применить». Галина Степаненко была возмущена этим определением. В докладной записке она довела до сведения руководства, что Цискаридзе дает интервью, в которых оскорбляет ее лично и некорректно отзывается о Большом театре. Однако на суде адвокат танцовщика пояснила, что слова, которые ГАБТ счел оскорбительными, прозвучали именно в ответ на сбор подписей. «Цискаридзе был вынужден отвечать на вызов, и, кроме того, он имеет право на собственную точку зрения», – подчеркнула Володина. А требования не контактировать со СМИ без разрешения пресс-службы и не давать критических оценок ограничивают конституционное право на свободу слова.

Основанием для выговора послужили и претензии Цискаридзе по охране труда. В интервью он говорил, что артистам балета своевременно не оказывают медицинскую помощь, и подтвердил это на суде: «Когда мы получаем травму, нам, прежде всего, нужен хлорэтил, холод. Если вы сейчас пройдете по театру, то не найдете ни одной баночки хлорэтила, а использовать это надо моментально».

Завершая прения, адвокат Николая Цискаридзе еще раз подчеркнула, что представители театра извращенно понимают свободу слова как «свободу не критиковать руководство», и расценила выговоры как «гонение за критику».

С компромиссным решением суда Володина не согласна. И Цискаридзе намерен подавать апелляционную жалобу, поскольку не видит разницы между двумя выговорами, один из которых отменен, а другой – нет: «Кроме того, что это травля артиста, ничего не могу сказать. Это не первый год продолжается. На вопрос, когда у меня следующие спектакли, представители театра не смогли ответить, так что – гнобят».

Пока судья огласил только резолютивную часть решения. Полную версию с пояснением мотивов, которым руководствовался суд, стороны получат 18 апреля.

"