Posted 13 декабря 2010,, 21:00

Published 13 декабря 2010,, 21:00

Modified 8 марта, 06:43

Updated 8 марта, 06:43

Лебединые песни без слов

13 декабря 2010, 21:00
Фильм Ксавье Бовуа «О богах и людях» уже всерьез застолбился в истории мирового кинематографа – и Гран-при Каннского фестиваля взял, и от Франции представлен на «Оскар». И если «Оскара» получит – реакция будет неоднозначной, поскольку лента основана на реальных событиях. В 1996 году семь монахов – насельников монастыря

В горах Магриба живут в покое и благостной тишине монастыря семь французских монахов-цистерцианцев. И было бы все и дальше так же благостно, если бы не бушевали кругом межрелигиозные и межнациональные войны. В один не слишком прекрасный день в монастырь являются лидеры местных исламистов и требуют, чтобы монахи покинули страну. Те отказываются. Ясно, что дальнейшая их судьба трагична. Острота конфликта усугубляется тем, что паства, которую монахи отказались бросать, – это местное исламское население, с ним монахи прожили душа в душу, несмотря на периодическую стрельбу кругом.

Это неловкость из разряда «но тема-то какая!» При почти полном отсутствии художественных средств главным становится закадровая музыка. Для русского сердца этот факт особенно значителен, так как музыка эта – сплошь из «Лебединого озера». Под нее монахи молятся, под нее размышляют, под нее совершают последнюю перед принятием смерти трапезу. Выражение лиц сосредоточенное, движения значительны и плавны, глаза одухотворены. Иначе и быть не может. Перед нами – момент запечатленного подвига, констатация духовного героизма и твердости веры. Но если взглянуть поглубже, то и там замечаешь все ту же «констатацию момента», словно смотришь на растянутое фото одного трагического дня.

Лучшее, что удалось сделать режиссеру в картине, – крупные планы, которые сопровождают весь фильм от начала до конца. Надо отдать должное авторам – кастинг здесь превосходный (в картине семь актеров, самые известные из которых Майкл Лонсдейл и Ламберт Уилсон). Каждое лицо само по себе – словно маленький спектакль, со своим характером, со своей жизнью, со своей историей и судьбой. Слов в картине мало, поэтому мимика становится главной рассказчицей. Вместо реплик – выражения лица. Это, вне всякого сомнения, сделано мастерски, только уж слишком чувствуется досконально просчитанный ход. Всякое художественное средство хорошо, когда оно не бросается в глаза с гордой самовывеской «Я – художественный ход!» Когда оно вооружается такой вывеской и идет брать зрительские сердца штурмом, хочется замахать руками: «Да тише ты, и так видим».

Фильм Ксавье Бовуа не ставит вопросов – зачем, если все ответы заранее известны? Известно, что духовный подвиг красив, подвижничество – прекрасно, подвижники заслуживают преклонения и восхищения. Все эти эмоции, собранные режиссером вместе, рождают сгусток ритуального пафоса, который расползается, как масляное пятно на воде, и накрывает все живое. И все же получился элегантный и своевременный художественный поступок, со вкусом сделанный плакат, на котором четко прописано: «Жизнь есть, но за нее надо умирать».

"