Застрявшие в опытах

Ежегодно правительство Москвы выделяет гранты молодым (и не очень молодым) режиссерам на постановку экспериментальных спектаклей. Большинство из них удается показать всего несколько раз. Судьба лучших проектов складывается чуть благополучнее: их показывают еще раз в Театральном центре «На Страстном» в рамках фестиваля «Открытая сцена». В программу нынешней «Открытой сцены» попали самые разнообразные спектакли. От античной трагедии «Ифигения в Авлиде» в постановке Константина Богомолова до экзотического перформанса «Рыбы-не-мы» – работа ученика Петра Фоменко Валюса Тертелиса, объединившего театр, видео и музыку в стиле рэп.

Оба оперных проекта, попавшие на «Открытую сцену», сыграли в один вечер, хотя между «Дневником исчезнувшего» и мини-операми Переслегина дистанция огромного размера. Бархатов придумал эстетское зрелище в духе артхаусного кино, Переслегин – представление, подходящее для клубной вечеринки.

Собственно говоря, «Дневник исчезнувшего» – это не опера Леоша Яначека, а одноименный вокальный цикл, рассказывающий о юноше, который влюбился в цыганку и ушел вместе с ней странствовать. Но, как обычно у Яначека, мелодии песен цикла получились грустными, даже несколько неврастеническими. В них нет ничего от бездумного, опереточного веселья. Кажется, будто герой пережил какую-то катастрофу и никак не может осознать, что с ним произошло. Авторы проекта решили, что рассказанную в «Дневнике» историю нужно превратить в попытку героя проанализировать свои чувства и разобраться со своим вторым «я». В результате у Бархатова получилась почти булгаковская история. В квартире, где живет герой вместе с мамой и целым выводком домашних крыс, появился странный человек. Он вылез из холодильника и теперь вмешивается в жизнь героя, пытается делать что-то вместо него, сбрасывает с антресолей старые игрушки, устраивая страшный беспорядок. В результате герою начинает мерещиться всякая чертовщина, и он топит в унитазе любимых крысят.

Оперы Переслегина, как и «Дневник исчезнувшего», тоже играли около часа. Интереснее всего получилась первая микроопера «Застрявшие в лифте», которая звучала минут десять. Вторая и третья были скучно написаны и исполнены так, будто это торжественная сюита, сочиненная для какого-нибудь правительственного концерта. Спектаклю не хватало режиссуры, и даже полный набор современных выразительных средств – от видеопроекции до компьютерной графики – не спасал зрителей от скуки. Такие проекты можно было назвать экспериментальными лет десять назад, и то с натяжкой. Не вполне понятно, почему именно этот проект отобрали для участия в «Открытой сцене». Того факта, что он получил грант от столичных властей, более чем достаточно.