Человек из Кингстона

Строго говоря, новая звезда города Кингстона (столицы Ямайки) исполняет не привычный регги, а его разновидность – дэнсхолл. Разновидность, надо сказать, не слишком похожа на оригинал. Общими остались лишь корни, основа, а в остальном музыканту пришлось привнести в свои песни много r’n’b и хип-хопа. Поэтому не стоит удивляться тому, что Бэнни Мэн в европейских и особенно в американских чартах зачастую даже превосходит покойного Марли, которого на Ямайке, кажется, превзойти невозможно. Однако новый «король регги» привез в Москву некоторые элементы агрессии. Музыкальной, разумеется. То есть, если привычный рэгги ассоциируется с танцами на пляже под палящим солнцем на берегу ласкового моря, то Бэнни Мэн позволяет себе поплевывать на этом гламурном пляже в проходящих отдыхающих бумажками из трубочки. Хорошо, что относительно безобидными. Он держит очень высокий и четкий музыкальный ритм, который по ходу концерта только усиливает. Читает очень «плотные» речитативы при мощной поддержке ритм-секции. Впрочем, в иных песнях, более спокойных, угадывалось что-то и от балканских «сиамских близнецов» – Горана Бреговича и Эмира Кустурицы.

Пока публика более трех часов ожидала выхода Бэнни Мэна на сцену (то ли народа в летнем клубе набралось к запланированному времени до стыдливого мало, то ли самолет задержался), ее развлекали многочисленные отечественные регги-персонажи. Надо сказать, они проигрывали коренному ямайцу далеко не во всех компонентах. Россияне были явно лучше по части осмысленных и не лишенных определенных социальных идей текстов. Для рэгги вообще-то это не очень характерно, но один из главных постулатов своего стиля – стремление к свободе и к миру во всех проявлениях – им раскрыть удалось. Причем сделано это было очень своевременно. Местами неплохой была и музыка. А вот вокал и работа с микрофоном – на уровне сельской самодеятельности. Наши парни с дредами своими голосами, казалось, «просверлили» всех посетителей «Б1». И если бы эти голоса были бархатно-приятными, как того требует музыка, было бы весьма недурно. Но, к сожалению, петь и даже разговаривать наши регги-артисты почему-то так и не научились.

Привез Бэнни Мэн с собой и собственного «разогревающего» парня, спевшего пару песен. Поскольку парень, которого не представили, тоже был черным и скакал как резвая ямайская лошадь, все подумали, что это и есть Бэнни Мэн, которого у нас видели только на фотографиях. И фан-клуб уже развернул одобрительно-приветственный плакат, но следом вышел настоящий Бэнни – в стильном пиджаке с золотой вышивкой и голливудской улыбкой, и тут уж никаких сомнений в том, кто главная звезда, не осталось.

У себя на родине артист распростился с католической церковью и принял традиционное для Ямайки растаманство. Без этого мировая субкультура его до конца не приняла бы. Однако, сделав «аутентичный» реверанс в сторону ямайского вероисповедания, Бэнни Мэн тут же «компенсировал» это умышленными оглядками на Запад в части собственного творчества. Он не делал секрета из того, что стремится «вскрыть» хит-парады США и Великобритании, что в конечном счете ему и удалось. Но и соотечественникам он не перестал посылать знаки внимания. Его версия самой известной марлиевской песни No Woman No Cry полтора месяца держалась на первом месте в хит-параде Ямайки. Словом, мировой успех вполне просчитанный, но для России этот экспортный вариант растаманской музыки не совсем подходит. Синтез популярного у нас регги и последних тенденций американского шоу-бизнеса хоть и не оставил нашу публику равнодушной, но и фурора не произвел. Конечно, главный хит Бэнни Мэна Who Am I искупали в овациях, но «новый король» получил явный сигнал, что в России ему еще есть, над чем поработать.