Ноты ручной сборки

Два года назад концерт памяти «забытого», как тогда казалось, музыканта, собрал переполненный зал. В то время у «Гоголь-центра» была интересная музыкальная программа, которая имела силу задавать моду: пришли те, кто привык доверять вкусу «Гоголь-центра». А еще только-только вышла книга Александра Кушнира о Курехине – не столько биография, сколько прекрасный роман, портрет эпохи. В зале было много известных гостей, друзей Курехина. Концерт буквально взорвал зал. Но отчего-то казалось, что стоит Айги замахнуться на площадку побольше – и пустые ряды не заставят ждать. Но нет. В тот вечер, 9 июля, перед Консерваторией толпилось столько людей – не верилось, что Большой зал сумеет вместить всех. Инфоповода у концерта не было, а то, что проходил он именно 9 июля – совпадение, мистика, в которую нельзя не верить, думая о Курехине. Стало понятно, что никакой инфоповод уже и не нужен – имя «Сергей Курехин» может собрать Большой зал Консерватории.

Программа называлась «Курехин и Айги в Консерватории». «Концерт-перформанс» – объявил перед началом академический женский голос. Все-таки консерватория, и нарушать традиции негоже. Впрочем, нарушили их в тот вечер не раз – громкими аплодисментами внутри одного отделения концерта, восторженными криками, которые предупреждали финальную ноту. Всем, кто более-менее регулярно ходит в консерваторию, известно, что во время связных концертов хлопать не принято – и на каждого, незнакомого с этикетом, находится сноб, который громко об этом сообщает.

Концерт Айги – случай особый. Дело в том, что он играл не просто залу консерватории и не ее привычной публике – он играл своему залу, для которого он уже герой, и встречали его громкими овациями еще до того, как он взял в руки скрипку. А еще Айги – рок-дирижер, и провести концерт в сидячем положении оказалось сложновато. В первом отделении концерта звучала музыка Айги в его собственном исполнении, то дирижирующего, то солирующего на скрипке, и ансамбля «4’33». Сыграли известную мелодию к фильму «Страна глухих» (Айги – один из самых чутких кинокомпозиторов), композиции Broken Branches, Just Dreams And Conversations и Zimobor. Понятно, что многие слушатели, особенно те, что помладше, старались разглядеть в нем самого Курехина: в том, как он подпрыгивал, дирижируя, в том, как выкладывался на все триста процентов, в его необычных придумках раскрасить мелодию соло на несуществующем языке… Но Айги не ставит себе целью быть похожим на Капитана – он просто бережно собирает его наследие (порой даже по записям отвратительного качества из кинофильмов) и делает из этих «нот ручной сборки» музыку, очень близкую к той, что исполнял сам Курехин. А соседство его музыки и музыки Курехина, которой было посвящено второе отделение, действительно получилось очень органичным.