Поймал момент

Театральный музей имени Бахрушина представил экспозицию работ американского фотографа Пола Колника. 100 фотографий, сделанных автором за 40 лет, мгновения репетиций и спектаклей Джорджа Баланчина в его труппе. Мэтр поставил в Америке почти полторы сотни балетов, но равнодушно относился к фиксации своего творчества. «После меня придут другие люди», – говорил он. К счастью, так думали не все. Пол Колник снимал Баланчина и его труппу и продолжает снимать «Нью-Йорк-сити балет» по сей день, когда «мистера Би» давно нет в живых. Представленные работы автор передает в дар Театральному музею, который намерен «прокатывать» выставку по России. «В Америке Джорджа Баланчина считают национальным героем, но ведь он родом из Петербурга», – напомнил на вернисаже американский организатор выставки Валерий Головицер. В молодости будущего гения звали не Джорджем, а Георгием, и нынешняя экспозиция – вклад в празднование 110-летия со дня рождения хореографа.

При входе на выставку – снимок Михаила Барышникова: звезда мирового балета как почтительный ученик, разбирающий с Баланчиным премудрости балета «Блудный сын». А вот другие репетиции: хореограф примеряет исполнителю замысловатый головной убор или «ставит ноги» балеринам. Постановщик не позировал, фотокамера ловила его в работе. Гений балета не зря называл себя поденщиком: «Я – как повар. Я каждое утро встаю и готовлю танец. Если повар не будет работать, люди останутся голодными. Если я не буду работать ежедневно, люди из театра тоже уйдут голодными».

Колник хорошо понимал, с талантом какого уровня сталкивается в балетном классе и на сцене («Он как Шекспир, Бах или Пушкин», – говорит фотограф) и какие великолепные артисты претворяют в жизнь балетмейстерское вдохновение. Любимая балерина Баланчина Сьюзен Фаррел и ведущий танцовщик (ныне глава «Нью-Йорк-сити балета») Питер Мартинс в «Duo Concertant» Стравинского: справа – отрешенный от суеты дуэт, погруженный в музыку, слева – скрипач, рождающий звуки. Расходящийся веером тройной арабеск муз, обнимающих бога искусств («Аполлон»). Длящиеся линии многочисленных бессюжетных балетов и конкретные картинки немногих спектаклей «с историей», поставленных Баланчиным: Титания из «Сна в летнюю ночь» хохочет рядом с ослом, Терпсихора священнодействует с лирой, Стойкий оловянный солдатик марширует в мундире и кивере. Женщина, которую Баланчин считал главной в балете, представлена на фотографиях многоликой, как и в спектаклях. Роковая соблазнительница в «Вальсах» Равеля. Царица бала в «Вальсах» на музыку Брамса. Изощренная авангардистка в «Агоне». Современная спортивная особа в «Эпизодах». Романтическая греза в «Серенаде». Игривая простушка в «Вариациях Доницетти». Уверенная в себе прима в прыжке из «Вариаций «Раймонды». И героиня танцплощадки в гершвиновском «Who Cares». Колник почти всегда делает черно-белые работы. По его мнению, балеты Баланчина – прежде всего «структура и архитектура», а цвет может отвлекать от чеканной формы. Тут, считает фотограф, идеален контраст темного и светлого. Но когда фотохудожнику нужен цвет – он применяется, взрываясь звонким зеленым в балете «Изумруды», алым оттенком «Рубинов», полыхая в «Жар-птице» с декорациями Шагала.

Фотографировать – значит поймать момент, который никогда не повторится. Эта всем понятная очевидность по-особенному остро работает в балетной фотографии, если, конечно, фотограф хорошо ощущает природу балета. В снимках на выставке можно почувствовать, что в этом па было за миг до съемки и что будет через секунду после. И еще одно. Работы Колника – нечто среднее между хроникой и искусством. Они точны в передаче балетных поз и движений: автор называет свои работы «запечатленным документом». Но они не ограничены фотографическим «буквализмом», в работах мерцает «атмосфера»: какая-нибудь деталь, ракурс или свет – и все заиграло. Мы видим, как воплощаются слова Мориса Бежара: Баланчин «стоит перед нами как зеркало, которое одновременно отражает и задает вопросы». Видим, как магия балета складывается из мышечного усилия и духовного порыва, а сцена – и впрямь место, где реализуются мечты. «Если в мире существует волшебство, то оно существует в театре». Так сказал на вернисаже Владимир Зельдин.