Posted 13 мая 2008,, 20:00

Published 13 мая 2008,, 20:00

Modified 8 марта, 08:01

Updated 8 марта, 08:01

Открыли Пригова

Открыли Пригова

13 мая 2008, 20:00
В Московском музее современного искусства начала работу экспозиция «Граждане! Не забывайтесь, пожалуйста!». Это посмертный и самый масштабный показ работ Дмитрия Александровича Пригова (отчество в данном случае – обязательная принадлежность арт-псевдонима). Поэт, график, скульптор, музыкант, эссеист, актер – вот лишь н

По всем залам и коридорам на четырех этажах музея расклеены маленькие белые таблички, на которых печатная машинка выбила фирменные афоризмы Д.А.Пригова. Например: «Граждане! Вот что-нибудь скажу такое и сразу же пугаюсь: а вдруг я вас обидел?!» Где-то натыкаешься на табличку: «Граждане! Древние говорили непонаш емуум уэт у! – постарайтесь понять!» Собственно, эти таблички, атакующие посетителя со всех сторон, и есть самый интересный кураторский ход. Они же – вырвавшийся на свободу внутренний монолог концептуалиста. Они же – интерактивный экспонат и эпитафия замечательному человеку.

Кроме них, конечно, имеются и с любовью собранное изобразительное наследие Пригова-художника, и видеозаписи его перфомансов, и даже впервые воплощенные инсталляции (выбеленные комнаты с обязательным бокалом, наполненным красной жидкостью, или с камнями, перетянутыми канатами), каковые при жизни автора оставались только на бумаге.

Однако, если говорить начистоту, эффектнее всего Пригов работал со словом. Лишь однажды – в серии 1973–1974 годов – игра словами («ступни – вспотыкаются о пни», «колени – полны неги и лени» – серия «Антропология») вылилась в изысканный арт-проект с секретными оконцами на бумажках, каковые открывает зритель в поисках продолжения фразы. Здесь тебе и перекличка со стенгазетами, и соцреалистические лозунги, и обэриутский юмор.

Большинство словесно-изобразительных опытов Дмитрия Александровича вращаются, с одной стороны, вокруг традиции абсурдистских текстов, с другой, они впитывают опыт сразу всех художественных авангардных течений 20-х годов (особенно, конечно, Малевича с его отрицанием фигуративности в пользу знаков и символов) и затем соцарта.

В рисунках Пригова видны и более глубокие пласты, иногда прямо противоречащие его ироничному настрою в литературе: отголоски мистических учений (всевидящее око), интеллигентского богоискательства и богоборчества (серия «Столпники»), типичные постмодернистские штудии переиначивания классики (знаки на репродукциях картин из Третьяковки), босховские макабры, наконец, желание посоревноваться с признанными мастерами инсталляции (с Кабаковым).

Из всего многообразия тем и сюжетов, которые, подобно вееру, кураторы распахнули перед зрителем, по-настоящему впечатляет уже упомянутая игра с афоризмами. Все остальное – некие подходы, даже, скорее, заходы в актуальное искусство, желание ухватить проносящиеся мимо идеи (воплощенные другими художниками с большей пластической мощью). Умение Пригова находиться в центре бурлившего котла концептуального искусства было еще одним художественным жестом – точнее, жизненной позицией. Только сейчас становится понятным, что Пригов был хранителем авангардной культуры, постоянно вводя ее в изменчивое поле современности – иногда промахиваясь, иногда выстреливая точно в яблочко.

Однажды выдающего саксофониста Сергея Летова спрашивали, почему он участвует в довольно легковесных и проходных проектах. На это он неизменно отвечал: «Это возможность играть». Примерно так можно ответить и за Пригова, принимая весь дилетантизм и наивность его арта.

Вместе с тем невероятно жаль не до конца претворенный писательский талант Дмитрия Александровича. Таким чувством ритма, передачей энергии фразы не могут сегодня похвастать не то что коллеги по арт-цеху, но и прославленные литераторы. Напрашивается парадоксальный вывод: хотите узнать хорошую литературу, идите не в книжный магазин, а в музей. Выставка, кстати, так и обозначена – как экспозиция «для чтения, разглядывания и вслушивания».

"