Posted 13 апреля 2010,, 20:00

Published 13 апреля 2010,, 20:00

Modified 8 марта, 07:07

Updated 8 марта, 07:07

Между Чеховым и «Баней»

Между Чеховым и «Баней»

13 апреля 2010, 20:00
В российской столице в пятый раз прошел фестиваль «Наша анимация», который ежегодно проводится по следам Суздальского фестиваля анимационного кино. По традиции эти отчетные показы устроил один из столичных кинотеатров. Причем на этот раз программа оказалась не столь богатой, как прежде. Если в предыдущие годы фестиваль

Детям показали очередных «Смешариков», как обычно, радующих остроумными сюжетами, две серии нового сериала «Маша и медведь», пару «Колыбельных мира» от продюсера Арсена Готлиба и от него же – эпизоды из мини-сериала по прозе Юрия Коваля «Круглый год». Взрослые же могли увидеть новый фильм Валентина Ольшванга «Со вечора дождик», рассказывающий о том, как старый дед по случайности вместе с рыбой выудил из воды русалку, и о том, как злобная нечисть извела мужичка. Были продемонстрированы фильмы и других призеров и фаворитов суздальского фестиваля: экранизация рассказа Чехова «Беззаконие» (режиссер Наталья Мальгина), попурри из произведений Даниила Хармса «Хармониум» (режиссер Дмитрий Лазарев), а также башкирский национальный боевик «Та сторона, где ветер» (режиссер Рим Шарафутдинов). Такой была в общих чертах современная часть фестиваля, которая совсем блекла на фоне двух других частей фестиваля – исторической и авангардной (еще из Суздаля доносились жалобы по поводу очередного кризиса в анимации).

Первая, «историческая» программа с печалью отмечала недавний уход из жизни великого аниматора Анатолия Петрова. Основатель альманаха «Веселая карусель», фантастический мастер, с фотографической достоверностью создававший «объемную» живопись, Петров не так уж часто вспоминается в последние годы. А жаль. В маленьких сюжетах из «Веселой карусели» Петров представал художником не только интересным, но и многогранным: то экспериментально-вольнодумным («Рассеянный Джованни» был сделан под влиянием западных авангардистов), то простовато-юморным («Самый первый», снятый в стиле комикса), то деликатно-утонченным («Веселый старичок» нарисован почти прозрачной акварелью), то на много лет опережающим свое время. Например, если его фильм «Светлячок» показать без объяснений, то он вполне смог бы сойти за какой-нибудь голливудский компьютерный мульт о подводном мире.

Совсем иные чувства вызвали во время показа поздние фильмы мастера, посвященные греческим богам и героям. Например, первый из этого цикла фильм – «Геракл у Адмета» – был в буквальном смысле титанической работой. Пейзажи немыслимой детализации, выразительная архитектура, многофигурные сцены и главные персонажи, мощные и объемные, как мраморные скульптуры. Герои не просто двигаются на экране, но проживают сложную жизнь древнегреческих героев, совершавших невозможное, покорявшихся року и пировавших за одним столом с богами и демонами. Еще сильнее, чем эта картина, поражает «срединный» для творчества Петрова фильм «И мама меня простит». Здесь – история про мальчика, который обидел маму, выказав недовольство ее подарком, и теперь фантазирует, как ему загладить вину. Воображение рисует ему то гибель в заснеженной тайге, то героизм на заводском пожаре, то отчаянные подвиги на строительстве моста через бурную реку. Вдохновленный телевизионными сюжетами, под песенные хиты того времени, мальчик реализует мечту советского ребенка о геройском предназначении, а Петров изображает все это в своей «фотографической» и в то же время живописной манере – умея сочетать в рассказе пафос с нежной лирикой и душевную теплоту с иронией.

Этот фильм о героизме хорошо рифмовался со второй (двучастной) ретроспективой – «Советский художественный авангард и анимация», – в которую вошли фильмы, вдохновленные (или сделанные под влиянием) художественным авангардом 1920–1930-х годов. Фильмы в большинстве широкому зрителю не известные, а вот имена режиссеров на слуху почти у каждого. Например, в программе были два ранних фильма Михаила Цехановского (создателя «Каштанки» и «Цветика-семицветика»), который еще до того, как стать классиком советской анимации, был ее пионером и пытался сделать что-нибудь заметное. Его первой работой была «Почта» по Маршаку, а второй – так и не законченная «Сказка о попе и работнике его Балде» на музыку Шостаковича. Из этого эксперимента сохранился только пятиминутный эпизод – сцена «Базара», которая и сегодня выглядит более чем экстравагантно.

Успел поработать в духе формализма и Юрий Норштейн. На заре своей режиссерской карьеры создатель «Ежика в тумане» снял фильм-плакат про Октябрьскую революцию «25-е, Первый день», пронизанный цитатами из Филонова и Петрова-Водкина и завершающийся хроникальными кадрами с Ильичем. Еще неожиданнее увидеть ранний эксперимент Давида Черкасского «Мистерия-Буфф» (по Маяковскому). Известный благодаря «Доктору Айболиту», «Приключениям капитана Врунгеля» и «Острову сокровищ», Черкасский считается режиссером очень легким и веселым. Однако о «Мистерии-Буфф» этого не скажешь. Хотя здесь тоже немало юмора, но речь идет о трагедии народа, который становится заложником своих алчных, глупых и карикатурных правителей. Грубо нарисованные фигуры рабочих с огромными кулачищами и большими, полными тоски глазами взывают с экрана так жалостно, беспомощно и яростно одновременно, что и сегодня становится не по себе.

Еще один фильм из «авангардной» части – «Баня» кинорежиссера Сергея Юткевича (при участии Анатолия Карановича). Деревянные куклы странного дизайна, вставки кинохроники и игрового кино, небольшие этюды беспредметной анимации – все это и сегодня выглядит довольно необычно, а уж в 1962 году, когда советская анимация занималась по большей части подражанием диснеевской продукции, «Баня» смотрелась совершенно революционно. Тем более удивительно, что впоследствии этот любопытный фильм забыли (как и фильмы большинства других фигурантов этой ретроспективы). Множество мультфильмов не показывалось годами, о существовании других не знают даже в профессиональных кругах (например, «Баня» во многих фильмографиях Юткевича просто отсутствует). Наконец, один из фильмов и вовсе отметил мировую премьеру: дело в том, что «Мистерия-Буфф» была запрещена к всесоюзному прокату, а потом и вовсе осталась в истории, так что данный показ для Москвы был премьерным.

"