Posted 14 марта 2016,, 12:07

Published 14 марта 2016,, 12:07

Modified 8 марта, 03:16

Updated 8 марта, 03:16

Актриса Ольга Яковлева отмечает сегодня свой юбилей

Актриса Ольга Яковлева отмечает сегодня свой юбилей

14 марта 2016, 12:07
Актриса Ольга Яковлева отмечает сегодня свой юбилей

Сегодня свой юбилей отмечает Ольга Яковлева – актриса, по отношению к которой эпитет «великая» не звучит преувеличением.

Главная актриса Анатолия Эфроса, Ольга Яковлева сыграла в его постановках Джульетту и Дездемону, Агафью Тихоновну и Наталью Петровну, Нину Заречную и Машу в «Трех сестрах», Лизу Хохлакову в «Брате Алеше» и Коробочку в «Женитьбе», Жозефину Богарнэ в «Наполеоне Первом» и Селимену в «Мизантропе».

«Какую бы роль не играла Ольга Яковлева, она всегда апеллировала к лучшим чувствам своих зрителей. Ее героинь всегда хотелось оберечь, защитить, спасти от мира вокруг и от бурь в их собственной душе», – говорил об актрисе известный театровед Алексей Бартошевич.

Анатолий Эфрос сразу выделил молодую актрису в труппе Театра имени Ленинского комсомола. Ольга Яковлева стала его музой, его талисманом, камертоном, по которому он настраивал исполнителей в своих постановках.

Она ушла за ним в Театр на Малой Бронной, потом в Театр на Таганке…

После смерти своего режиссера актриса на несколько лет ушла из театра и покинула Россию. Вернувшись, сыграла несколько ярких ролей на сцене Театра имени Маяковского и «Табакерки» в партнерстве с Олегом Табаковым.

С 2004 года актриса вошла в труппу МХТ имени Чехова, и на его сцене сыграла ряд запоминающихся ролей – Мадлену Бежар в «Кабале святош» и Бабушку в «Обрыве». О ее Татьяне Марковне Бережковой писали: «В списке ролей великой актрисы Ольги Яковлевой Татьяна Марковна явно займет свое — особое и значимое место. Ольга Яковлева создала тот образ русской женщины, про которую мы только читали у Тургенева и Некрасова, у Гончарова и Толстого».

Описание жены декабриста в неоконченном романе Льва Толстого «Декабристы» полностью применимо к Татьяне Марковне – Ольге Яковлевой: «Нельзя было себе представить ее иначе, как окруженную почтением и всеми удобствами жизни. Чтоб она когда-нибудь была голодна и ела бы жадно, или чтобы на ней было грязное белье, или чтобы она спотыкнулась, или забыла бы высморкаться – этого не могло с ней случиться. Это было физически невозможно. Отчего это так было – не знаю, но всякое ее движение было величавость, грация, милость для всех тех, которые могли пользоваться ее видом…»

"