«Я родился в…»

Плохая актерская мемуарная книга обычно сводится к сборнику воспоминаний о том, как «принимали в Харькове». Хорошая – превращается в спектакль, где сменяют друг друга десятки персонажей, но все многообразие лиц складывается в художественную цельность; есть сюжет и атмосфера, главная мысль и авторский голос. Как они есть в книге «Неужели это я?! Господи…»

Вот грузинский дед – Ношреван Койхосрович Басилашвили, когда-то арестовавший юного бандита Сосо Джугашвили и поместивший его по недостатку мест в местной тюрьме в камеру к «политическим», а они его распропагандировали. («И пошел Коба в люди. И сделал неплохую карьеру. И получается, что это мой дед во всем этом виноват».) Вот другой дед, по матери, Сергей Михайлович Ильинский, прекрасный архитектор, смертельно заболевший после того, как взорвали храм Христа Спасителя. Бабушка Ольга Николаевна – «кареглазый мой седой колобочек». Старший сводный брат Жора, не вернувшийся с войны. Обожаемая мама и ее коллеги-лингвисты, спорившие за столом о Пушкине… Соседи по двору, одноклассники, соученики по Школе-студии МХАТ, учителя, коллеги по Большому драматическому театру…

Двое соседей по гримерной в БДТ – Сергей Юрский и Анатолий Гаричев, придумавшие потолок-альбом с автографами и просившие самых почетных гостей расписаться на потолке («стена с автографами в кабинете Любимова в Москве – это уже вторично, это они с нас взяли пример). А в этой гримерке пели и читали стихи, разыгрывали пародии и целые капустники («Проказница Мартышка, Осел, Козел и косолапый Мишка/ затеяли сыграть квартет./ Их вызвали в Центральный комитет»).

Кто-то набросан летучим шаржем, кто-то выписан с потрясающей выпуклостью малейших деталей, но все персонажи обрисованы с той любовью, которая не замутняет, а обостряет зрение.

Один из лучших портретов в книге – Георгий Александрович Товстоногов, выписанный с тщательной нежностью, любовью и иронией. Его властность и наивность, коварство и беззащитность, довольное сопение в зале, блеск режиссерских подсказок и показов. Огромная фигура увидена с близкого расстояния, но почему-то не потеряла ничего в ощущении масштаба этого человека и художника. И хотя о Товстоногове написаны тома, кажется, впервые так отчетливо и ясно показан страх, который жил в титулованном хозяине БДТ, все время знавшем, что в любой момент за ним придут люди из органов и рухнет дело, которому он отдал жизнь.

Легкая интонация автора нигде не сбивается на вздохи или пафос. Олег Басилашвили хорошо знает, что о самом трагическом в жизни и на сцене надо говорить без нажима. Так он рассказывает о смерти бабушки и смерти мамы. О том, как приехал на опустевшую дачу в Хотьково и понял, что если еще немного пробудет тут, то либо сойдет с ума, либо разорвется сердце…

Читая книгу «Неужели это я?! Господи…», мы знакомимся с десятками интереснейших людей – реальных и сыгранных в кино и на сцене (когда персонажи интересны писателю, то и читателю с ними интересно), но ее главным открытием становится сам автор, с которым ты проходишь по саду разбегающихся тропок его семидесяти с лишком лет. Он может назвать себя тяжелым человеком и вздохнуть, что слишком любит приврать. Он подробно останавливается на своих неудачах и вскользь говорит об успехах. Он ни на что и ни на кого не жалуется: ни на людей, ни на выпавшее ему время… Умеет быть благодарным и восхищаться людьми и пейзажами, книгами и партнерами. От него подзаряжаешься уверенностью и заражаешься грустью. И – страшно жалеешь, когда прогулка подходит к концу, и оставляешь автора в его любимом Хотьково под моросящим дождем, среди посаженных его родными яблоневых деревьев.