Маскарад для миллионеров

Илзе Лиепа в Большом театре, как правило, была задействована в характерных и мимических небольших ролях. Репертуар академического театра мало соответствовал ее дарованию незаурядной танцовщицы (но не классической балерины). Такое положение дел не могло удовлетворить г-жу Лиепа, которая давно сделала акцент на сотрудничестве с родным братом Андрисом – вместе с ним Илзе основала Фонд Мариса Лиепы. Главным объектом внимания фонда стали знаменитые Дягилевские сезоны начала XX века. Брат и сестра Лиепа так или иначе взаимодействовали с постановками хореографов, некогда прогремевших в Европе под руководством Сергея Дягилева. Имя последнего, а также имена ведущих танцовщиков того времени не сходили с уст семьи Лиепа, как и название «Русские сезоны», написанное по-французски, – с занавеса театральных мероприятий фонда. Что-то из проектов объявлялось восстановлением дягилевских спектаклей, другие зрелища откровенно ставились «по мотивам» былых шедевров. Это был отличный пиар-ход, с художественной точки, правда, вызывавший споры.

В рамках продягилевской активности фонда прошел и нынешний вечер. Правда, вторую его половину отдали балету из репертуара Большого театра. В «Пиковой даме» на музыку Чайковского главные роли с момента премьеры в 2001 году исполняют Илзе Лиепа и Николай Цискаридзе. Партия Старой графини – одна из лучших ролей бенефициантки: глаз не оторвать от этого аскетического, мертвенно белого лица с горящими глазами, черными высохшими губами и прилизанными седыми волосами, от всплесков старческих рук, нелепо выглядывающих из рукавов давно устаревшего платья.

Балет «Клеопатра – Ида Рубинштейн» сделан на музыкальный коллаж из произведений Равеля, Стравинского, Римского-Корсакова, Массне, Глазунова и Форе. Главной героиней стала талантливая танцовщица-любительница, знаменитая в начале прошлого столетия экзотической красотой, несметным богатством и эксцентричным поведением. Какое-то время Ида Рубинштейн сотрудничала с Дягилевым, в антрепризе которого хореограф Михаил Фокин поставил «Клеопатру». Нынешний спектакль строится на воспоминаниях танцовщицы-дилетантки о балете, в котором она исполняла главную партию. Это было задумано Андрисом Лиепой специально для сестры. И как было не задумать, если Илзе слегка напоминает Иду – та же элегантная тонкость в сложении тела и в лепке узкого лица.

Разумеется, Илзе Лиепа исполняет обе партии – Клеопатры и Рубинштейн, а вокруг нее снуют известные исторические личности. Хореограф Фокин, он же главный египтянин в «Клеопатре», у премьера Большого театра Михаила Лобухина получился весьма брутальным. Илья Кузнецов (Мариинский театр) воплотился в таинственного блондина во фраке, обозначенного в либретто «мистер G» (на деле – любовник Иды Уолтер Гиннес). Артем Ячменников из Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко стал графом Монтескью – знаменитым эстетом и покровителем искусств, правда, гротескные танцы, ему данные, скорее подходят для загулявшего купчика с Волги, чем для парижского денди. Солист «Кремлевского балета» Михаил Мартынюк получил морально невыигрышную роль Вацлава Нижинского: того гляди, начнут сравнивать исполнителя с персонажем.

Хореограф из Европы Патрик де Бана (бывший танцовщик компаний Бежара и Дуато) сочинил странную хореографию, которая совершенно не запоминается. На следующее утро после спектакля автор этих строк мучительно морщила лоб, пытаясь вспомнить, кто из артистов что показывал. Был, кажется, танец на пуантах для знаменитостей из недр русского императорского балета – Анны Павловой (солистка театра «Кремлевский балет» Алиса Асланова) и Тамары Карсавиной (Валерия Побединская из того же коллектива). Остальные, как и Ида, действовали в рамках балетных тапочек, демонстрируя смесь элементов классики с телесным расслаблением. В памяти осталось нарочито бесстрастное лицо главной героини – светской львицы, уставшей от излишеств и танцующей с глубокой, доходящей до равнодушия томностью: эта женщина-вамп извилисто пронзала воздух руками, неподвижно замирала в объятиях своих кавалеров, словно мертвая, и нервно потирала ладонями виски. В общем, жестокая меланхолия – наверно, Ида Рубинштейн может быть и такой. Было еще веселое порхание членов светского общества – ведь сценическая Ида делит время между раутами и танцем. Были репетиции в труппе Дягилева, когда его артисты, дружно улыбаясь, проделывали нечто классическое. И «древнеегипетский» балет «Клеопатра», куда Рубинштейн величественно вплывала после очередного бала. Патрик де Бана поставил этот «театр в театре» почти без оглядки на исторический оригинал Фокина: да, есть позы в стиле профильных древнеегипетских изображений, но музыка другая (почему-то арабская) и ключевые описания современников проигнорированы, даже знаменитый выход царицы, туго запеленатой, как мумия, с последующим разматыванием многочисленных покрывал. К тому же в танце артистов «Кремлевского балета» даже в сцене вакханалии не было «необузданной экзальтации», которой «Клеопатра» когда-то покорила Париж.

Запомнилось все это не через пластику, а через костюмы. Говоря откровенно, новый балет – прежде всего парад роскошных одежд, иногда красивых, иногда слишком блестящих и откровенно гламурных, придуманных художницей Екатериной Котовой. Да, богачка Рубинштейн славилась экстравагантными одеяниями, а исторические костюмы и декорации Бакста, отзвуки которых угадываются в деталях оформления Павла Каплевича, отнюдь не были аскетичными. Но это не значит, что бархат, шелк и тюль с обильной позолотой (вкупе с диадемами и жемчугами) должны стать главными героями балетного спектакля, а одетые с иголочки древние египтяне – выглядеть как персонажи маскарада для миллионеров.