Народный артист СССР Владимир Этуш

«Меня никто не услышал»

– Я пришел в Дом актера до войны – через год после его создания. Помню те времена, когда там председательствовали Москвин и Качалов, а потом много лет я был рядом с Эскиными и впитал тот дух, которым жил наш Дом. Поэтому после смерти Маргариты Эскиной правление единогласно избрало меня директором Дома. И это было сделано под лозунгом сохранения традиций. В прошлом сезоне в Доме возникли финансовые проблемы, и я предпринял ряд серьезных шагов для упорядочения финансово-хозяйственной деятельности.

Разъяснить свои действия я намеревался осенью, когда соберется правление. Но у меня сложилось впечатление, что мои доводы услышала лишь Вера Васильева. Она выступила в мою поддержку на собрании, которое, мягко говоря, проходило на повышенных тонах. Многие другие (Жигалкин, Ширвиндт, Добронравов, Золотовицкий, Табаков, Васильев) даже слушать не хотели моих слов. Я ощущал, что они пришли, настроенные против меня. Они почти все единодушно стали говорить, что творческая жизнь Дома актера их не устраивает, что при Эскиной было совсем иначе. Тогда я достал план предстоящих вечеров и зачитал, чтобы они убедились: я сохраняю традиции и делаю все, как было заведено при Маргарите. Тут были такие мероприятия, как дни первокурсников, вечера памяти Юрия Катина-Ярцева, Татьяны Панковой, Мариса Лиепы, творческие встречи Элины Быстрицкой, Александры Пахмутовой и Николая Добронравова, Александра Михайлова и многих других. Но Табаков сказал: мол, «все это поминальный список». Началось голосование, напоминающее расправу, и большинством голосов мою деятельность признали неудовлетворительной. Тогда я встал и сказал, что являюсь инвалидом Отечественной войны, а руководство Домом взял на себя по их же просьбе. И раз они произносят такие тенденциозные речи, то я вынужден сложить с себя полномочия. После этого я ушел.

«Они общались со мной на повышенных тонах»

– Однако, что говорили в кабинете после моего ухода, я знаю, поскольку есть стенограмма того заседания (теперь она доступна и в Интернете). Например, Табаков вслед мне сказал: «Есть ли еще инвалиды Великой Отечественной войны здесь?» А Максакова ответила: «Нет, есть просто инвалиды». Но я не хочу разбирать их реплики – отвечу по существу, поскольку факты гораздо красноречивее любых эмоций.

После моего ухода с поста директора было еще одно заседание правления, на котором директором выбрали Игоря Золотовицкого, а директором-распорядителем –Александра Жигалкина, Владимир Иванов стал художественным руководителем, а совершенно мне не известный Рустам Забиров стал управляющим директором по эксплуатации здания. Говорят, его посоветовали какие-то бизнесмены, чтобы он решил все проблемы с арендой и повысил арендную плату. Но это же абсурд, поскольку в плане, который я им зачитал, было прописано ровно то же самое. Одним словом, я говорю о том, что они вчетвером будут заниматься тем, что я пытался делать в одиночку. Но это так – для сведения, чтобы читатели представляли не только масштаб проблемы, но и абсурд сложившейся ситуации.

Когда не стало Эскиной, Ширвиндт приехал ко мне домой и долго уговаривал, чтобы я взял бразды правления. А теперь в одном из интервью он сказал: «Поблагодарив Владимира Абрамовича Этуша за проделанную работу, мы назначили на директорский пост сразу двух молодых людей…» Это все чушь. Заявляю во всеуслышание – Ширвиндт врет: ни он, ни его коллеги меня не благодарили.

Про Жигалкина вообще разговор отдельный. Он окончил наше училище, а на том злосчастном заседании был первым, кто вскочил и зачитал от лица собравшихся обращение ко мне. С этого обращения все и началось – со мной беседовали по-хамски. Впрочем, такое же отношение сохранилось и после. В одном из интервью журналист говорит новоиспеченному директору ЦДА Игорю Золотовицкому: «Этуш утверждает, будто вы его выжили...» На что Золотовицкий отвечает: «Пусть это остается на его совести. Хочу сказать, что никакого сговора против него не было».

Но стенограмма заседания свидетельствует о другом. Вот слова Золотовицкого, произнесенные на заседании правления: «Маша Миронова в курсе того, что тут может произойти. Она, как умная женщина, сказала, что ей нужно понять, что здесь происходит». Затем говорит Добронравов: «Маша сказала, что ей, чтобы понять, хватит нескольких дней».

То есть на этом заседании они сами дали понять, что предварительно вели с Машей переговоры. Впрочем, у меня есть подозрения, что я не совсем удобный человек. В том же интервью у Золотовицкого спрашивают: «Владимир Этуш передал в «Комсомольскую правду» стенограмму заседания вашего правления. Там, в частности, утверждалось, будто ты предлагаешь сделать из Дома актера бизнес-центр». Золотовицкий отвечает: «Вранье чистой воды. Про бизнес-центр даже и разговора не было».

Но посмотрите ту же стенограмму, в ней его слова: «Мне кажется, надо выработать новую позицию, под это сделать новый устав, под это взять современных менеджеров, которые могут сделать бизнес-центр, что вполне возможно на примере многих театров».

Комментарии на сайте «Комсомольской правды» к опубликованной там же стенограмме: