Страсть под занавес

Труппа Национального балета Испании не раз гастролировала в России: у себя на родине она считается неким посланником, пропагандирующим испанские культурные ценности. На этот раз коллектив создавал «противовес» балетному гала-концерту, прошедшему в Мадриде с участием артистов Большого и Мариинского театров. С одной только разницей: мы возили им классический балет, они привезли нам национальные танцы. Это понятно: государственной классической труппы в Испании нет и не было, а фламенко, взятое с его исторической родины, жаждут видеть повсюду.

С культурным наследием предков потомки обращаются по-разному. В России, например, соперничают два взгляда на классический балет. Одни говорят, что надо стремиться к аутентизму, то есть восстанавливать и реконструировать старинные спектакли в том виде, в каком они шли на премьере или хотя бы в давнем дореволюционном варианте. Другие, наоборот, считают, что многое в тех зрелищах морально устарело, и рухлядь можно отбросить, более или менее сохраняя главное – сами танцы. В Испании тоже борются два подхода к наследию. Нет, конечно, подлинного уличного фламенко на сцене не увидишь в принципе. На то и сцена, чтобы загонять стихию в рамки. Но можно делать гибрид – народно-сценический танец. Именно так поступает, например, ансамбль имени Моисеева – и добивается больших успехов.

Кое-кто поступает иначе. Разбавляет традицию «инородными телами». Создает бойкий микст стилей. Обертывает подарок в блестящую упаковку. Короче, модернизирует, чтобы бежать вровень со временем. Один из опусов испанской программы демонстрирует, как это делается. Балет «Двойственность» анонсирован как столкновение мужского и женского начал. Казалось бы, битва, в которой нет победителей и проигравших, но кипят страсти – идеальная тема для фламенко, для болеро, для бесконечных «сапатео» (чечетка с дробями) с руками-змеями и обильными кастаньетами. Но постановщики Анхель Рохас и Карлос Родригес решили разбавить народный танец вставками. Чего здесь только нет! Прыжки, в том числе и большие. Лирические объятия а-ля «любовная сцена из мелодрамы». Многократные эффектные вращения, напоминающие уже не фламенко, а мюзикл. И даже поддержки, в которых дама обвивается вокруг тела кавалера на уровне его талии. Зрелище впечатляющее. Из длинных черных плащей в луче света выпрастываются стройные мачо, появляются женщины в светлых юбках с оборками и красными поясами – и все завертелось. «Живой» оркестр играет музыку Хосе Нието, и барабанный бой соперничает со стуком каблуков и треском кастаньет. Пары в эффектном красном бархате – словно капли крови. Банданы, шейные платки, мужские подтяжки и женские шали, крупные кисти, свисающие с поясов, яркие вспышки света и столь же мгновенная мгла – все продумано до мелочей. Труппа, наполненная артистами высокой квалификации, работает безукоризненно: когда мужчины и женщины танцуют вместе, демонстрируя испанскую гордость, самодостаточность и чувство собственного достоинства, понимаешь, что по законам сцены все нужно преувеличить и укрупнить. Кажется, что перед тобой гуляет стайка павлинов с распущенными хвостами. Автору этих строк довелось видеть такое в Испании. И впрямь красиво.

Второй балет, «Легенда», поставлен бывшим худруком труппы Хосе Антонио. Он посвящен легендарной танцовщице Кармен Амайе – той самой, которой в Барселоне воздвигнут памятник. Когда-то она бросила работу в баре в Испании ради триумфального успеха в Америке. «Легенда» – второй вариант сценического фламенко, без добавлений из классики и эстрады. Танцорам, как и положено, помогают «кантаоры» – хрипловатые певцы, звучит гитара. Две солистки, изображая борьбу полов, играют в образ Амайи, известной умением танцевать и в мужском, и в женском костюме. Они сходятся на сцене как союзницы и антагонистки, как Одетта и Одиллия. Последнее сравнение не случайно: финал балета – кроме всего прочего, еще и дуэль двух длиннейших платьев, черного и белого, чьи многометровые подолы плывут вслед за танцовщицами. А перед этим Элена Альгадо и Джессика Де Диего демонстрируют мастерство не только в танце как таковом, но и в филигранной игре юбками: это специальное искусство, которому в учебниках по испанскому танцу уделены отдельные главы. Приподнимая подолы почти вульгарным жестом, эти Кармен, одна вкрадчивая, другая решительная, напоминают о навеки утраченном вихре танца с площадей и таверн. А вокруг бушует многоцветная масса, царят мужская брутальность и женская обольстительность. На спектакле Национального балета Испании понимаешь, почему фламенко всегда испепеляет зрителей. Даже если оно заучено назубок.