Сергей Бирюков: «Мы выпали из времени в туда, где вечность давит в темя»

Сергей Бирюков - родился в 1950 году, в деревне Торбеевка, Тамбовской области. Автор поэтических сборников: «Долгий переход», «Пишу с натуры», «Муза зауми», «Знак бесконечности», «Звуковые соответствия», «Книгура» (Тамбов), «Звучарь» (Нью-Йорк), «Sphynx» (Мадрид), «Смена ролей», «POESIS ПОЭЗИС POESIS», «Человек в разрезе», «Полет динозавра», «Звучарность», «KNIG BEG», «Окликание».

Творчество отмечено премиями: журнала «Окно», «Выбор читателей», Международного журнала поэзии коротких форм «Шэмрок», журнала «Дети Ра» (дважды), Ф.И. Тютчева «Русский путь», «Писатель XXI века».

Основатель и президент "Международной Академии Зауми".

С 1998 года живет в Германии, в городе Галле, преподаёт русскую литературу в Университете Мартина Лютера. Доктор культурологии.

Образовательную, и общественную деятельность Сергей Бирюков ведет в России, да и во всей Европе. Основная его тема - поэты и художники начала ХХ века. Это были личности небывалых масштабов, чье творчество предопределило характер эпохи.

И у современников, и у поздних комментаторов, создалось стойкое впечатление, которое впоследствии преобразовалось и сложилось в устоявшееся общественное, и даже научное мнение: события начала 20-го века происходили не только по объективным социальным историческим фактам. Стало общепризнанным, что одной из причин последовавших социальных катастроф, были выступления поэтов и выставки художников. Скандальные, эпатирующие, шокирующие общественные вкусы - эти выступления оказали воздействие на ход самой истории! Чтение стихов с подмостков футуристами в веревочных галстуках, и в желтых кофтах, и в новой просодии, и демонстрация авангардных художественных работ модернистов, супрематистов, кубистов - вот одна из причин Первой мировой войны, революций, распада монархий…

Именно благодаря их творческим действам произошла и Октябрьская социалистическая революция, со всеми трагическими её последствиями.

«Разбудили какого зверя, жадно дышащего в затылок» -

написано совсем недавно.

Заумь как литературное направление возникло в начале XX века, его основной идеей является полный отказ от использования осмысленных слов, вместо них применяют звуки, которые, по мнению заумников, также способны передавать мысли поэтов. Вот один из ярких примеров подобного произведения:

Варкалось.

Хливкие шорьки

Пырялись по наве,

И хрюкотали зелюки,

Как мюмзики в мове.

Как видите, заумь представляет собой некий аналог абстракционизма в искусстве. Бирюков Сергей с большим артистизмом исполнял на сцене свои стихотворения, благодаря чему многие молодые поэты обратились к этому литературному приему.

«Я затеял Академию Зауми, - говорит Сергей Бирюков в своем интервью Анне Альчук - как некий року укор! Вспоминаю, как живо откликнулись на эту идею Геннадий Айги, Генрих Сапгир, Игорь Холин ... И очень скоро оказалось, что авангардная словесность может существовать и существует в рамках академических структур.В 90-е годы мной были проведены первые конференции-фестивали с кафедрой русского языка Тамбовского университета, где я тогда работал... У меня специфический интерес — звучание стиха, перформанс... надо и сейчас придумывать новые формы... если публика не ходит в поэтические клубы, надо идти к публике! Звуковой мир стал сейчас настолько разнообразен, что желающих послушать человека, даже хорошо читающего стихи, почти не осталось. Нужны особые, новые формы представления поэзии...».

Поэты и художники начала 20-го века остро, «всей шкурой», ощущали эсхатологические социальные напряжения, и зашкаливающие протестные настроения. Обостренно, тонко чувствующие творцы - исполненные необоримых созидательных сил были провозвестниками трагических перемен, и предчувствовали, а вероятнее всего! - даже предупреждали, но их никто не услышал - хотя это было возможно! Их новый язык не был принят и понят.

По Сергею Бирюкову, поэты той эпохи были невольными пророками социальных катаклизмов и катастроф, и выражали эти предчувствия в стихах, а художники - в полотнах.

В интервью Евгению Степанову, нашему автору, Сергей Бюрюков говорит, что авангардизм- это «повышенное напряжение формы, испытание возможностей соединения несоединимого... и что сейчас, благодаря новым медийным средствам и отсутствию железного занавеса, для поэзии фактически нет границ - поэты печатаются в России, выступают и общаются в Европе. Русские поэты традиционно более активны, русскоязычный мир более всех направлен в поэтическую сторону...»

Видеофильм - поэзия и авангард:

Анализируя, Сергей Бирюков сам творит и работает в созданных футуристами традициях. Своими научными достижениями и поэтическими открытиями он сделал очевидным - поэты и художники начала ХХ века сделали главное - и это своей поэзией доказал Сергей Бирюков - они создали новое искусство.

И вот стихи:

Сфинкс

молчаливый сфинкс

у морских ворот

Санкт-Петербурга

ты встречаешь моряков

молчанием

ты внимательно слушаешь

их разговоры

о дальних странах

ты запоминаешь

словно компьютер

а после перескажешь

потомкам

также молчаливо

тебя тишина не пугает

и прилив волн

и таинственный

трепет шёлковой ткани

на бедрах девушки

вышедшей навстречу

вернувшемуся из плавания

он скажет тебе

– здравствуй сфинкс –

и ты также молча

ответишь ему приветом

и тогда он поймёт

что вернулся домой

Ещё несколько слов

Об осно(вах) (фи)(ло)(софии)

кранты как говорил сартр

филозофии суперстартр

кофием запивая амфетамин

стряхивая пепел в

мифологический камин

напротив сидел пол пот

под портретом мао

кранты это еще мало

сказал пол вытирая пот

весь мир так сказать

не тот

хайдеггер услыхав

смекнул

не тод (нох, хенде хох)

что на самом деле

происходит

кто победит

буш

или кон-бендит

деррида умер

на нем был красивый симулякр

выделите эту строчку курсивом

и только строгий хабермас

с нас не спускает глаз

франкфуртская школа

нас бережет

там вдалеке где-то

ницше (пауза) ржет

* * *

Беречь ненужное.

Быть вечно в нищете.

Освободиться.

Новые сведения

О Петрарке и Лауре

Лаура пишет письмо Петрарке

шрифтом Times New Roman

в интернет-тетрадке

письмо исчезает

Петрарка пишет сонет Лауре

пальцы бегут по клавиатуре

письмо исчезает

на платье Лауры осыпаются

букв лепестки

в этот миг

они так близки

что руку вот протяни

коснешься мизинца

левой руки

Полёт динозавра

по наблюдениям учёных

голодные мыши живут дольше

так и запишем

но оказывается динозавры

летали

по наблюдениям учёных

учёные все записали

на веб-камеры

и могли бы показать

но голодные динозавры

не желающие жить как мыши

под наблюдением учёных

съели оных

копии послали прикреплённым файлом

таким образом

упорядоченная система

неожиданно трансформировалась

в хаос

что по определению Пригожина

позволило выйти на новый виток

динозавр спланировал

неудачно

клюнул носом в песок

учёные признали свою вину

косвенную но всё равно

кто пил цикуту

кто вино

все умерли

никого нет

динозавры в поиске

иных планет

ПОЕЗД ВВЕДЕНСКОГО

итак погружается поезд в ночь

в крики-лязги-скрипы

ладонь прижата к ладони

записка

колеблется сон

падает на рельсы

лунным бликом

отраженным

извне

поезд движется

или стоит

в остановленном времени

в непространственном

трансе

дрожит

расплываются пятна

на грязном вагонном стекле

это все из реальности

остальное

стальное

оста — уста

молчание крепнет

сетчатка схватывает

периферийные объекты

вбирает

и гасит

уже навсегда

это поезд

змей поезда

вспоминаешь строку

и губы шевелятся

непроизвольно

репродуцируя тишину

медленную

как воздух

вязкую

как глина

острую

как лопата

стремительную

как смерть

поезд-поезд-поезд

папироса

в конце изгорания

бурый цвет огня

у самого мундштука

эстетика последнего часа

господи помилуй нас...

* * *

едва успеешь выйти из дома

и запнешься на перекрестке

эта окрестность тебе знакома

пыльца небесная белей известки

остановись посчитай ступени

раздвинь шиповник кровавя пальцы

из ниоткуда возникнут тени

и вопрошая пройдут скитальцы

сквозь мелкий морок дождя и снега

проступит лика овал печальный

в колючий сумрак вплывет омега

внезапно вспыхнет глагол начальный

* * *

двенадцать квадратиков

зачеркнуть

найти оборот весны

ветер воет в трубах ночных

времена словно ворот

тесны

лепет невозможно понять

на каком это языке

имя твое произносит мать

ты лежишь

привязан к доске

* * *

так трудно выбирать стихи

почти как женщину

из многих

ты что вначале видишь

ноги

лицо

низы или верхи

так трудно выбирать стихи

Надежность фиксации

Внимание! Проводятся испытания

надежности фиксации

прививки слова к темноте

к утреннему лучу

к дереву возле дороги

так зацепит что мороз

по коже

обдерет и не встанешь

не оторвет ли ветром

не вырвет ли с корнем

не обнаружит ли

полной несостоятельности

a priori a propos

до и после

между

в промежутке

в синонимическом ряду

между прочим (!)

когда ты закрепляешь слово

на балконе проволокой

и все продумано до мелочей

ты думаешь о том

что оно оторвется и улетит

туда где злые колючие

острорежущие

легковоспламеняющиеся

что с ним будет

что с ним будет

о что с ним будет

То что сломано

думаю о том что

как это сказать

нет и снова

легко ли

нет не так

легко ли

ну как сказать

признаться

в малодушии

в жалости

потому что

нет не потому

а затем

нет не удается

а вот

и не вот

не удается

Почти из ничего

как вы не знали почти из ничего было нечто воздвигнуто

на окраине того что называлось тем чему нет названия

и нет слогов для названия нет азбуки

понимаешь ли можешь ли об бо об бо об бо

зачем ты

Закрытие мира

все города сливаются в один

ведет к потере умноженье сущностей

и этой вот конструкции несущей

печальный звук пророчит муэдзин

улыбка так и распирает что ж

явление привычного отстоя

ну назовут его хоть джорж

Сбой стоп

Памяти Максимилиана Волошина

крым соткан из камней стихов свинца

край мы отторгнут не отринут

мы рук не отпускаем от лица

мырк втянут в сердце и стрелой не вынут

хыть этнос кажется до дырочек изношен

пригнут к земле придушен

вдоль берега сквозь мрык бредет Волошин

мы догадались он не равнодушен

о русская поэзия уже за шеломянем

стопа стопою о стопе стопы

давай мы сбоем ударения помянем

в составе почвы кро и плы

Заумечание

постепенно человек

превращается в черепаху

обращайте внимание

на пальцы рук и ног

да и то сказать

прекрасн итог

Заумечание 2

зачем стихи писать

нас научило время

зачем мы выпали из времени

в туда

где ничего где вечность

давит в темя

и выставит на вид

безжалостно слюда

дрожание которой

ты замечаешь

вдруг не без стыда

«небес тыда»

сказал бы тут Кручёных

а был он

был он

был не из ученых

природой даровит

и в мельнице словес

он муку на муку'

молол и вышел без

Из серии «(мо)ментальные стихи»

испанское

дон кихот надевает доспехи

и вот уже он рыцарь печального образа

этакий сальвадор дали старого времени

впрочем времени нет как такового

есть только звук кастаньет

и глаза дульсинеи

немецкое

доктор фауст выходит из дома

одетый в черный плащ

на голове цилиндр

надвинутый до бровей

доктор фауст движется по улице

сомнамбулически

ах да!

трость

что-то чертит тростью

в воздухе машинально

навстречу пыхтя сигарой

движется целеустремленно

доктор фройд

* **

чайки чайки

чьи-то души крылатые

и сиреневое полотенце на песке

и деревянная лесенка

ступени потемневшие

от дождей

словно истина

(с китайского, с большой долей вероятности)

ветка ударила больно

и в то же мгновенье

открылась поляна

утренней росы

куст шиповника

да еще что-то

чему нет имени

Из античных мотивов

***

два титана

Ципрас и Варуфакис

кто из них

Прометеус кто Гефест?

Кербер в инвалидной коляске

прокатывается меланхолично

и Орел клюет печень

ечень

***

Аристофан троллит Гомера в сетях

мол в списке кораблей не нашел

мистралей

странно

впрочем возможно

что корабли все-таки

ушли в Гиперборею

(уточнить у Аполлона)

***

итак Пифия возвещает

о появлении Пифагора

повозка метафоры наготове

стоит у порога

для перевозки душ

между тем

см. Гераклит

Из космологического

***

ветер смещает тени вкось

ось вероятности проступает

тает рощи силуэт сквозной

зной излит жидким стеклом

дом

заум перетекает в ом

Гул Калуги

Ольге Клюкиной

Александру Трунину

калууууууууууууга

и сразу гул

миров

и в разрыве времен

Циолковский с лесенки в доме

приглашает в открытый космос

и дальше велосипедными тропами

продвигаться сквозь луг и гул

калуги

задевая иглы космоса

подпадая под гуд дуг небосвода

то есть свода черепа

где мысль подобно велосипедисту

вычерчивает знаки бесконечности

и песок времени перетекает

из конуса в конус

и Циолковский переворачивает

время

он все время держит время в руках

оно трепещет рыбкой

только что пойманной в космо -оке

и ока окаймляет око космоса

циолк-циолк-циолк !

Из поэтологического

***

на меня накинулось

нечто стихообразное

в мелкую клеточку сеть

меня пытаясь съесть

требуя рифму на свой вкус

пробуя на укус

ударяя в спину и колено

сбивая с опоры

втягивая в споры

я руку в сторону протянул

на ощупь том

то был Державин

мой приблизительно ровесник

но пару сотен лет назад

он сказал

«чрез звуки лиры и трубы»

и —

отстало стихообразное

безóбразное

безобрáзное

испарилось в дым

блажен кто

Последовательно

и каждый из нас

был хармс

особенно согласно

цисфинитной логике

где все едино

ибо как говорит хармс

что шкап

что дом

что луг

что роща

что бабочка

что кузнечик

все едино

и все едимо

божественно

или смешно

и неисповедимо

вот тут

стоит поставить

знак вопроса

в его истинном значении

при всем отвлечении

от предмета

собственно сосуда времени

и влитого в него пространства

то есть мгновенного схлопывания

быдр

не это ли он имел в виду

под дней катыбр

ах это очень важно

понять авантажно

в некотором смысле

пифагорейски

К МЕЛЬНИЦАМ

(в Овстуге)

мы к мельнице стремились

как будто средоточью

нас мельница манила

и там где мельница тонула

в зелени

и там

где мельница взмывала

крылами

и там

закрыта деревом

мы шли

мы приближались

к двум мельницам

которые мололи

зерно судьбы

в мельчайшую муку

когда-то в прошлом

что мы хотели

увидеть в этом месте

кроме

двух мельниц

одна другой напротив

как будто рифмы

в нерифмованном стихе

а ночью интересно

нимфы

здесь плещутся

у водной

и ухают ли совы

в дощатом ветряке

В ГОРОДЕ ЭН

встретиться в городе эн

на площади перед гостиницей

(говорят сохранилась стена

добычинского дома

здесь неподалеку

в стороне)

увидеть из окна

встретиться в городе эн

когда перехватит дыхание

от русского пения

встретиться в городе эн

пройти дорогой гения

под лепет лип

шептать забытые строки

встретиться в городе эн

* * *

сквозь пустоту пространства

пробивался луч

мерцала гладь воды

слюда стрекоз дрожала

перемещалась вдоль по горизонту

тень легких птиц

и голос отдаленно

напоминал

о сдвиге времени

казалось

немыслимо

что все что все происходит

одномоментно разом в этот час

пунктир луча

мерцание воды

дрожание слюды

и тени птичьих крыл

и влага голоса

и времени песок