Кошки на велосипеде

Поклонники творчества Бориса Юхананова подсчитали, что за четырнадцать лет он ставит «Фауста» шестой раз (первый раз акция под названием «Фауст-Арт, или Фау на старт» прошла в 1995-м, в Центре современного искусства). Потом была шестичасовая постановка в Киеве. Еще одна версия была в Театре Станиславского, в ней самыми запоминающимися действующими лицами были дрессированные животные. И так далее. Сейчас Борис Юхананов показал своего шестого «Фауста». Пример любви, прямо скажем, самоотверженной. Другие режиссеры, случается, делают ремейки своих удачных спектаклей. Но ставить шестой раз пьесу, которая у тебя неизменно проваливалась, пример любви абсолютно безответной.

Борису Юхананову для Гете не жалко ничего и никого. Две курильницы гонят на зал густой аромат ладана. Помимо актеров, в этом «Фаусте» заняты собака, кошки, оперные певцы, симпатичный клоун с красным носом и несколько подсадных уток среди зрителей. Собака возит тележку, а также выскакивает с лаем из-за кулис и гоняет Мефистофеля. Клоун показывает сценки и раздает зрителям воздушные шары. Кошки катаются на велосипеде Бога и протестующе мяукают за сценой, мешая слушать текст. Певцы поют разнообразные песни и романсы, которых хватило бы на небольшой двухчасовой концерт (среди вокальных номеров «Третий романс Демона» Рубинштейна, «В крови горит огонь желанья» Глинки и еще с десяток названий). Актеры тоже иногда поют. Особенно впечатляет Мефистофель, мурлыкающий «А я иду, шагаю по Москве ...». Подсадные утки в зрительном зале флиртуют с клоуном, болтают по мобильному, выходят на сцену, чтобы дать закурить Фаусту, и самоотверженно смеются в самых неожиданных местах.

Давно выбрав для постановки «Фауста» стиль новогоднего представления о злом Бармалее, Борис Юхананов старательно развлекает своих зрителей незамысловатыми шутками и гэгами в духе «мимо тещина окошка я без шуток не хожу». То из шубки пуделя Фауст достанет голую египетскую кошку. То выскочит на сцену резиновое чудовище, исполняя обязанности вызванного Фаустом могучего духа. То пробегут застенчивые ангелицы с золотыми крылышками. А то поэтический текст прорежут родные отсебятины. Центральный смысловой монолог Фауста (Игорь Яцко читает его просто здорово) прерывается выходом «подсадной утки»: «Слушай, давай перерыв сделаем? Покурим? А?» От перерыва главный герой отказывается, но сигаретку закуривает с удовольствием, на время про монолог забыв.

Гэги с Гете монтируются плохо. Новогодние шутки убивают философский и поэтический авторский текст, Гете не остается в долгу и своими длинными периодами «портит» удовольствие от гэгов. Все вместе замусоривает сюжет до полной неразличимости.

Выходя со спектакля, моя соседка пыталась выяснить у своего спутника: чем же дело кончилось? Что там с Маргаритой? Оправдана или как? И чем завершился спор Бога с чертом. Спутник краснел и пожимал плечами, поскольку сюжет из четырехчасового нагромождения хаотично движущихся сцен также вычитывался с трудом, а для человека, с содержанием «Фауста» не знакомого, и вовсе оставался туманным.

В спектаклях Юхананова мыслей не было отродясь. В этом смысле в его постановках можно читать что угодно: от политических аллюзий до житейских коллизий. При желании можно в нынешнем «Фаусте» найти намеки на творческие порывы Владислава Суркова. Почему нет? Что-то там о нолях говорится. А можно извлечь плач по изгнанному из страны учителю Анатолию Васильеву (кажется, последнее кто-то уже расслышал).

Юхананов вообще довольно любопытный персонаж нашей театральной жизни. Не год, не два, а пару десятилетий вокруг него все клубятся какие-то ожидания, носятся слухи о том, что кто-то видел кого-то, который когда-то видел нечто им поставленное, вполне пристойное (вариант: совершенно замечательное). Живым такого счастливца видеть не довелось. Юхананов – весьма доказательное свидетельство высокой толерантности театральной среды. Безжалостная к талантам, эта среда необъяснимо и удивительно терпима к их антагонистам (голые короли у нас могут разгуливать по сценам вплоть до пенсии, со всеми вытекающими привилегиями).

Толерантность – штука дорогая. И как ее следствие по просторам и весям СНГ – от Киева до Сретенки – гуляют многообразные редакции «Фауста», в которых все в новых сочетаниях компонуются Гете, кошки, актеры, собаки и зрители. Жалко всех.