В начале смутных дел

Архивы, в том числе зарубежные, хранят еще много тайн, раскрыв которые можно увидеть российскую историю в новом свете или объяснить какой-то из ее «поворотов». Факты и свидетельства, обнаруженные в архивах собкором «Новых Известий» в Стокгольме Алексеем Смирновым, позволили ему по-новому взглянуть на один из самых тяжелых и переломных периодов в истории России.

В издательстве «Ломоносов» вышла книга Алексея Смирнова «Не состоявшийся русский царь Карл Филипп, или Шведская интрига Смутного времени». Книга документальная, но читается как авантюрный роман, знакомя читателя с главными действующими лицами той эпохи, с их перепиской и взаимоотношениями.

О Смутном времени в России написано много – от научных работ до популярной литературы. Но объективная картина прошлого порой оказывалась жертвой политического заказа – то Дома Романовых, который историки начали выполнять еще до революции, то советских вождей. Один из малоизученных и редко освещаемых моментов – участие в русских делах Швеции.

Одна из причин такого странного невнимания наших историков – языковый барьер, не позволявший многим из них исследовать шведские документы.

Другая (и, возможно, главная) – нежелание привлекать внимание к нюансу, воспринимавшемуся после воцарения первого Романова как кощунство: Михаил Романов оказался на престоле в результате казачьего переворота, в то время как куда более легитимным претендентом, выбранным максимально возможным в то время демократическим способом, был шведский принц Карл Филипп. Его кандидатуру поддержали оба ополчения, а одним из самых последовательных приверженцев шведского принца был... наш национальный герой князь Михаил Пожарский.

Говорят, что историю лучше всего можно прочувствовать в деталях. Книга Алексея Смирнова насыщена ими, благодаря чему ее герои – от королей и царей до воевод и простых воинов – воспринимаются не абстрактными персонажами из учебника, а живыми людьми из плоти и крови, почти нашими современниками, брошенными прихотью судьбы в далекое прошлое. В этом, на наш взгляд, еще одно достоинство книги, делающее ее чтение легким и захватывающим.