Проклятая архитектура

Первым образцом новой архитектуры, который москвичи и гости столицы при лучшем стечении обстоятельств увидят в 2011 году, станет гостиница «Москва». Правда, это не оригинальное здание, а копия того памятника позднего конструктивизма, который был возведен тремя архитекторами (включая классика Щусева) в 1933–1935 годах. Именно из-за московского пристрастия к копиям и новоделам «под историю» критиковали снос оригинальной «Москвы». Ни один здравомыслящий человек не верил, что строители аккуратно воссоздадут памятник: ведь одна только четырехуровневая подземная парковка предполагала совсем другие перекрытия и стены. Музей архитектуры даже организовал акцию по спасению хоть каких-нибудь деталей роскошных сталинских интерьеров (о том, куда вывезли картины, мебель и ковры, до сих пор мало кто знает).

Второй виток скандал со сносом получил в тот момент, когда мэр Юрий Лужков, наблюдая панораму Манежной площади, открывшуюся после работы экскаваторов, вдруг риторически предложил вообще тут ничего не строить. Идея потрясла теперь уже не только краеведов, но и инвесторов (51% акций был у частной компании). Возмутила даже не столько мысль о создании на месте «Москвы» сквера, сколько сама форма ее преподнесения: вот так, просто одним мэрским хотением можно снести, можно возвести, а можно и вообще ничего не делать. Как говорится, хозяин – барин.

Между тем строительный маховик был запущен. Буквально за три года выросли стены новой гостиницы, которые оправдали пессимистические ожидания: здание стало больше, изменены размеры окон (отчего исчез конструктивистский ритм), наконец, стены покрасили в цвет яичного желтка (понятно, что бутикам требуется нечто светлое). Вместо довольно сурового замка 1930-х, контрастировавшего с Кремлем, возник очередной торговый центр. В принципе никаких скандалов со стороны общественности быть не могло – мы просто потеряли еще один памятник. Но тут скандал устроили сами застройщики: властные структуры и частная фирма не поделили 87 млн. долларов. Начались суды и обыски в компаниях, связанных с инвесторами. Все махинации вокруг «Москвы», постоянный перенос сроков открытия (сначала был 2008 год, затем 2009-й, теперь 2011-й) доказывают простой факт: это был не культурный, а очередной бизнес-проект, где прибыли от аренды (самой дорогой в столице) казались куда важнее художественных достоинств.

Если с «Москвой» городские власти выступили как разрушители, то в случае с памятником, стоящим буквально по соседству, они же оказались спасителями. Речь о скандальной реконструкции Большого театра. Расписывать всю историю с рытьем огромного котлована, с увольнением архитектора Никиты Шангина, с приходом на стройку Юрия Лужкова и его критикой методов реставрации в данном случае нет смысла. Уже в 2005 году, когда историческое здание начала XIX века покрыли лесами, было понятно, что в отсутствие ясного, открыто представленного и обсужденного специалистами проекта начнется элементарное «распиливание денег». Те 25 миллиардов, что предполагалось выделить из федерального бюджета, очень легко было «утрамбовать» в котловане для подземных помещений и в подпорках для спасения почти упавших стен. Видимо, в какой-то момент все поняли, что бюджет не безграничен, и надо срочно заканчивать с долгостроем. Результаты этих усилий мы оценим в тот же год, когда откроется и «Москва», – в 2011-м.

В отношении другого культурного объекта вполне применима поговорка «не было бы счастья, да несчастье помогло». Именно так с облегчением вздыхают все, кто неравнодушен к судьбе Центрального дома художника. Его, как известно, делят Конфедерация союзов художников и Третьяковская галерея. Как сообщила недавно назначенная на пост директора Третьяковки Ирина Лебедева, вопрос о сносе здания образца 1970-х и возведении нового квартала пока отложен (видимо, из-за кризиса). Вместе с тем необходимость каких-то строительных мер всем очевидна – ЦДХ уже не отвечает техническим требованиям для музея, явно устарел морально и физически.

Однако то, что вначале предполагалось устроить на этом месте (в обход любых обсуждений), подняло волну протестов. Речь идет о проекте «Апельсин» знаменитого архитектора Нормана Фостера– согласно ему весь квартал превращался в элитный дом круглой конструкции, куда «вписывалась» и Третьяковка. О том, что совмещать жилье или даже офисы с музеем противопоказано, никто не задумался. После шквала негодования был предложен более вменяемый проект целого квартала, где музею отводилось отдельное здание. С точки зрения архитектуры это было, конечно, жалкое зрелище, но, по крайней мере, картины целы. В итоге, повторимся, все откладывается на неопределенный срок.

Наконец, два мощных, но замороженных проекта имеют не только общее название, но еще и одного архитектора. Мировая звезда Норман Фостер никак не может возвести в Москве какой-нибудь небоскреб. Один шанс вроде подвернулся– его башня «Россия» в Москва-Сити должна была стать самым большим зданием в Европе. То, что она изменит весь вид мегаполиса, уже не так важно, в Сити уже вымахали небоскребы, которые видны со всех точек. Вторая архитектурная задумка Фостера – квартал вместо снесенной гостиницы «Россия». Там, помимо гостиниц и торговых центров, предполагалось сделать нечто культурное – вроде выставочного зала (даже шли переговоры с Пушкинским музеем). Но в этом году радужные идеи о внедрении современной архитектуры и в том и в другом случаях превратились в судебные разбирательства. Сейчас идут прокурорские проверки компаний, принадлежащих Шалве Чигиринскому, главному инвестору двух фостеровских проектов. В свое время Чигиринскому удалось выйти сухим из воды, когда его компанию хотели судить за незаконный снос «России». Теперь, видимо, дело куда как серьезнее. Нам же придется еще долго созерцать развороченную стройплощадку прямо под стенами Кремля.