Владимир Шахрин

– Как вам удалось породниться с народной музыкой?

– Нас часто называют народной группой, вот мы и подтверждаем это наименование. С ребятами из ансамбля народных инструментов «Изумруд» познакомились случайно. Они тоже из Екатеринбурга, и мы решили сыграть с ними одну песню на Днях культуры Свердловской области в Москве. И так нам понравилось, что мы решили сделать вместе что-нибудь еще. Так и пошло. Сначала часовая программа, потом двухчасовая. Сейчас готовим диск. Никакой развесистой клюквы, звучит «ЧАЙФ», в который вкраплены народные инструменты. Не только русские, но и латиноамериканские, и африканские. Мы сделали два видеоклипа к этому проекту, очень забавные. Люди напрасно считают, что клипы обязательно должны быть высокобюджетными. Первый клип на песню «Африка» мы сами сняли на видео, он нам обошелся очень недорого, даже смешно говорить сколько. Как нам кажется, диск весь пропитан иронией по отношению к себе.

– А в чем заключается самоирония?

– Там все куплеты вместо меня поют остальные музыканты группы «ЧАЙФ», и так или иначе они не попадают в слова, то есть идет несинхрон, в фонограмму не попадают, и это пытаются как-то обыграть... А в самом конце, когда камера отъезжает, оказывается, что эти люди рассказывают историю, а перед ними сидит медицинский консилиум, который говорит, что это ярко выраженная шизофрения и всех надо изолировать.

– Это вы так шутите над собой?

– Да. Мальчиковые шутки такие. Такой стиль общения внутри группы, и это, мне кажется, один из секретов, позволяющих нормально до сих пор относиться друг к другу. А второй наш клип – это мультипликационный фильм. Один из наших поклонников нарисовал на нашу песню клип. Я не знаю технологии, но мне понравилось: очень милый, добрый и хорошо нарисованный мультфильм. Вот у нас есть два клипа. Но очень сложно эти клипы показать, потому что известные артисты настолько заполонили телепространство, их так много, они так раскинулись, что им уже самим тесно. А нам просто некуда вклиниться. Но в конечном итоге это не самоцель – быть в телевизоре с утра до вечера.

– Вы сказали, что у вас в группе шутки достаточно жесткие. Мне кажется, что Владимиру Бегунову в этом плане конкуренцию сложно составить. Или он только на публике такой активный?

– Нет, он такой же активный и в быту, но поверьте мне, остальные в группе тоже могут кое-что, хотя на концерте они молчаливы. С другой стороны, наш сценический образ сложился так, что шутки на грани фола прощают только Бегунову. Я понимаю, что, если я скажу то же самое, публика обидится. А про него каждый раз думают: какую же он еще гадость скажет? При том, что он не готовится заранее. Это стопудовый экспромт.

– Вам с Владимиром уже в пору отмечать 30-летие совместной творческой деятельности. За это время были какие-нибудь разногласия, ссоры?

– За 28 лет общения бывают периоды, когда люди начинают уставать друг от друга. В последний раз такое было лет пять назад, и мы научились чувствовать момент, когда нужно просто сделать паузу. И сейчас мы вместе ездим в отпуск. И я могу позвонить и сказать: «Давай я тебе песню покажу, прямо сейчас». Он приезжает, мы берем гитары и начинаем играть, обсуждать.

– Можно говорить, что «ЧАЙФ» мог расколоться?

– Мне кажется, да. Было несколько моментов, когда группа могла расколоться: в конце 80-х и в конце 90-х годов.

– Возникает ощущение, что «ЧАЙФ» в последнее время все чаще появляется на одной сцене с поп-группами...

– Если говорить о каких-то видеосъемках, то других групп просто нет. Мы трезвые люди и понимаем, что должны появляться в телевизоре. Чтобы знали: эти парни еще есть. Здесь здоровый компромисс. Но мы стараемся соблюдать собственные правила. Если публика в зале, то мы играем только вживую. По большому счету, какая разница, что перед нами играет какая-то «Фабрика-4»? Мы выходим и поем свои собственные песни. Мы их не слушаем, мы с ними не встречаемся. К нам приходят и говорят: следующий выход ваш, мы отыгрываем и уходим. Если бы мы начали рядиться в какие-то немыслимые костюмы, петь песни из репертуара «Фабрики», это было бы странно. Можно было бы сказать, что мы прогнулись. Можно встать в гордую позу и стоять в ней очень долго, но никто не узнает, что ты стоишь в гордой позе. Можно кричать и ругаться, говорить, что я гордый, никому не продамся, только никому это не интересно. Я не осуждаю и тех, кто сидит у себя в подвале, но мы посчитали, что этот компромисс для нас уместен, эта игра стоит свеч.

– А в начале творческого пути у вас были мысли в стиле «попса – отстой, рок – круто»?

– Конечно. Раньше я совершенно искренне считал, что группа ABBA – это попса, а слушать Smokie – ниже собственного достоинства. Сейчас я понимаю, что ABBA – замечательный коллектив, у них замечательная музыка, просто я был излишне консервативен или не хотел к ним прислушаться. Нет ни одного музыкального жанра, который был бы плох. Есть хорошие или плохие артисты, но не жанр.

– Песни «ЧАЙФа» поют в огромных количествах на улицах, в переходах, у костра в лесу, по всей России, Украине, Белоруссии. Вы должны, по меньшей мере, ощущать себя живыми легендами…

– Нам это часто говорят. Подходят люди: «Я вырос на вашей музыке». Но эти слова пролетают мимо меня. Голову это не кружит. Когда я вижу на концертах, что весь зал берется за руки, поет, это производит фантастическое впечатление. А когда начинают говорить, что вы легенда… Говорят много чего, и в газетах пишут, и на заборах…

– А еще говорят, что в первый раз вы почувствовали себя знаменитым, когда вышли в коридор какой-то гостиницы, а из номера доносилась ваша песня…

– Я всегда эту историю рассказываю с эпиграфом. Однажды утром Стинг проснулся в отеле и услышал, что мойщик окон поет его песню. Вот тогда он почувствовал себя знаменитым. У меня было примерно то же самое. В гостинице, после одной нашей гулянки, я шел по длинному коридору, часа в 4 утра, и вдруг услышал, как поют песню «Не спеши ты нас хоронить…». И второй раз, когда я увидел, как шли роты три десантников и пели строевым хором эту же песню.

– Вы были депутатом. Что вам больше всего запомнилось из этой деятельности, если она вообще была?

– Такое было в 84-м году. Я работал на стройке землекопом, пришел начальник участка и сказал: «От нашего управления нужно юношу в депутаты районного совета. Вот ты и будешь им». Я спросил, что нужно делать. Оказалось, ничего, только раз в месяц приходить куда-то в жэк, и за это мне предоставляется бесплатный проезд в общественном транспорте. Я два раза честно посетил какую-то сессию районного совета, где выдавали напечатанные решения, и все единогласно за них голосовали. Больше я туда не ходил. Когда говорят, что Шахрин был депутатом, никто не вспоминает, что в 84-м году я демонстративно отказался от депутатства, сказав, что это полный бред. Это было действительно опасно, меня вызывали в серьезные организации. Говорили: «У нас есть бабушки, которые отказываются голосовать, потому что у них в доме крыша течет, и они требуют, чтобы им отремонтировали. Но ты-то, собака, отказываешься по политическим мотивам, тебе не нравится система, ты понимаешь, что ты своим детям жизнь портишь?»

Справка «НИ»

Владимир ШАХРИН родился 22 июня 1959 года в Свердловске в семье преподавателей техникума. В 1981 году окончил Свердловский строительный техникум. В 1981–1988 гг. работал монтажником в СУ № 20 Свердловского домостроительного комбината. Играть на гитаре и петь начал в школьные годы. В 1985 году Шахрин вместе с одноклассником и сослуживцем Владимиром Бегуновым организовал рок-группу «ЧАЙФ». С тех пор группой выпущено 19 альбомов. Она участвовала во многих фестивалях, в том числе «Единый мир», «Рок против террора», «Аврора», «Максидром», «НАШЕствие», «Крылья» и др. «ЧАЙФ» Шахрина был инициатором движения «Рок чистой воды», объединившего музыкантов Урала, Поволжья, Москвы и Ленинграда.