Posted 12 августа 2004,, 20:00
Published 12 августа 2004,, 20:00
Modified 8 марта, 09:46
Updated 8 марта, 09:46
Знакомое лицо «Недели»
– Марианна, стать телевизионным журналистом было вашим целенаправленным желанием?
– Когда в 1987году я поступала на факультет журналистики МГУ, цели попасть в телевизор, как говорила Фрекен Бок, у меня не было. К тому времени я уже пару лет, еще в школе, работала в газетах, от Школы юного журналиста при МГУ проходила практику тоже в газетах, в том числе в заводских многотиражках. Потом был отдел информации "Московского Комсомольца", это было в конце школы, году в 86-м . Представьте то время – самое начало перестройки, сверху "спускают" свободу слова, все вокруг бурлит, только-только начинают раскрывать архивы, самиздат уходит в прошлое. Журналистика мне тогда казалась самой привлекательной из всех профессий. На телевидении очень скоро появятся "Взгляд", "До и после полуночи", ТСН, но я и на первых курсах совершенно не собиралась бросать газетную журналистику, у меня в дипломе, кстати, так и написано – литературный сотрудник газеты.
– То есть, получается, на телевидение вы попали действительно случайно?
– В каком-то смысле, да. В 1991 году, сразу после путча, друзья с журфака привели меня на первый канал, в ТСН. Это была уникальная журналистская лаборатория, когда еще на советском телевидении разрешили делать что-то принципиально новое, по содержанию, по духу, по форме. Те, самые первые новости ТСН, вели Миткова, Ростов и Гурнов. Потом, после вильнюсских событий, их сняли с эфира . После этого многие журналисты "первого призыва" ТСН ушли в зарождающееся Российское телевидение, в программу "Вести", которая тогда была стопроцентно демократической. А после неудавшегося путча 91-го и на первом канале снова поменялось руководство, и у новостей ТСН началась новая жизнь. Как раз в этот исторический момент я туда и попала . И это определило всю мою дальнейшую судьбу.
– А чем вы тогда занимались?
– Меня довольно быстро взяли в штат, сначала редактором. Потом работала корреспондентом в бригаде Михаила Осокина. Я уже тогда понимала, как неслыханно нам повезло. Во-первых, в то время можно было учиться, даже уже работая в эфире. И мы – совсем еще зеленые, двадцатилетние, неумелые наравне с более опытными журналистами делали новое, свободное телевидение. Во-вторых, начать взрослую работу в такой уникальной, свободной атмосфере – тоже выпадает немногим. Тогда было честное время в журналистике . И вещи назывались своими именами, без эвфемизмов. Подлость – подлостью, предательство – предательством, трусость – трусостью. А не "следованием интересов государства и народа"… Ну а в 93-м уже началось создание НТВ, и мы, несколько молодых журналистов из информационной службы Первого канала, получили предложение перейти работать в эту новую частную телекомпанию. Решение уйти выглядело достаточно рискованным. Все-таки будущее частного телеканала казалось туманным. На НТВ несколько лет я была корреспондентом, с февраля 97-го года стала вести новости: сначала утренние, потом дневные, а потом еще и "Герой дня".
– Трудным был переход от работы корреспондентом к должности ведущей новостей?
– Конечно, потому что это совершенно разные профессии. Журналистика, особенно телевизионная, в большей степени ремесло, нежели творчество. Это еще и технологии, и командная работа. Команду надо собрать, технологии понять, а результат достигается ежедневным упражнением.
– Скоро вы опять переквалифицировались, стали вести программу совсем другого жанра – "Героя дня".
– Жанр интервью – это вершина журналистики. Каждый день в программу приходили не последние люди страны. Нужно обладать достаточной эрудицией, чтобы не выглядеть на их фоне идиотом, нужно уметь слушать. Нужно уметь задать правильные вопросы.
– Накладки в прямом эфире случались?
– Естественно, куда от этого денешься? Зрителям накладки в прямом эфире всегда нравились. Но развлекать таким образом зрителей – значит, расписаться в собственном непрофессионализме. У нас с коллегами есть любимое выражение – "невидимые миру слезы" то есть наши проблемы должны, по идее, оставаться за кадром. Поэтому о наших технических накладках рассказывать не буду, зато приведу одну историю, которая, на мой взгляд, показывает, как изменилась сейчас атмосфера и в стране, и на телевидении. Одно время на НТВ были специальные тематические заставки перед репортажами. И вот как-то режиссер ошибся и перед сюжетом о перестановках в администрации президента, которые затеял Борис Ельцин, вместо заставки "Кремль" поставил заставку с надписью "Чрезвычайное происшествие". Тогда нас пожурили, но все остались на своих местах. Если сейчас представить похожую ошибку на госканале в репортаже про действия Путина, боюсь, последствия для выпускающей бригады были бы куда серьезней.
– Со времени раскола на НТВ прошли годы, эмоции улеглись. Как сегодня вы воспринимаете все, что тогда происходило?
– Ну, а как я должна к этому относиться? Для людей, работавших в телекомпании, этот раскол был и личной трагедией. Это большая тема, в ней масса пластов. И человеческое измерение, и проблема взаимоотношений журналиста и власти, личности и государства, взаимоотношения внутри журналистского сообщества и так далее. Каждый из нас тогда находился в сложной ситуации выбора, и каждому решение далось непросто. Критиковать или осуждать кого-то за сделанный выбор – это не ко мне. С тех пор уже много воды утекло, некоторые еще раз поменяли свои позиции, но опять же это вопрос выбора и вопрос позиции.
– В тяжелые минуты жизни не было у вас желания уйти с телевидения?
– Знаете, это то же самое, что ехать на машине и в трудной ситуации бросить руль. Мне кажется, наоборот, в тяжелый момент нужно закусить губу и двигаться дальше. Иначе чего можно добиться в жизни, если при первых же неприятностях бросаешь дело, которым занимаешься?
– Марианна, вы ездили на Форт-Боярд, наравне с мужчинами участвовали во всех экстремальных соревнованиях. А в обыденной жизни вы экстремальный человек?
– Нет, мне хватает экстрима на работе. А тогда от руководства получили указание представлять телекомпанию на Форте-Боярд, а дисциплина у нас была армейская: если сказали – ослушаться было невозможно. Многие хотели отказаться, посчитали делом несерьезным, несоответствующим имиджу политического журналиста. Но на следующее утро после эфира игры мы проснулись, что называется, знаменитыми. Нас, всех участников игры, на улице стали узнавать, люди подходили и говорили: здорово вы этих французов сделали, молодцы! Я для себя в результате уяснила две вещи. Первое: ощутила на себе, что такое массовая популярность. И второе: поняла, что страна действительно нуждается в национальной идее. Люди восприняли нашу победу на форте едва ли не как победу России над французами, которой можно по праву гордиться. Мы волей-неволей стали участниками общественно-социального действия. И не только мы, видимо, это поняли. У нас сегодня два спортивных канала, власть тоже поняла, что спорт может хотя бы на время заменить общую национальную идею. Так что мы еще в конце 1998 года в каком-то смысле были провозвестниками этой новой моды, которая сейчас существует уже на государственном уровне.
– Как вы попали на REN-TV?
– Меня пригласила Ирена Стефановна Лесневская, президент и основатель телекомпании РЕН ТВ, это ее именем назван канал. Вместе со мной на РЕН ТВ пришли почти 20 человек – мои коллеги по НТВ – ТВ-6 ТВС. Это Ирена Стефановна предложила мне делать новое большое дело – итоговую программу . Прошлым летом мы подготовили программу "Неделя" за полтора месяца, сейчас входим уже во второй сезон. REN-TV – это наша компания, мне здесь легко дышится.
– Чем принципиально отличается ваша "Неделя" от аналитических программ других каналов?
– Думаю, многим бросается в глаза, что я – женщина, а все остальные итоговые программы ведут мужчины. Но смею надеяться, что на этом отличия не заканчиваются. Все программы этого жанра в современной России выросли из одной шинели – из программы "Итоги". Сейчас на всех без исключения каналах работают журналисты, прошедшие одну школу. Но каждый, конечно же, ищет свое лицо, свою интонацию. Мы не оппозиционны власти по поводу и без повода. Мы не критикуем, а информируем, рассказываем, что произошло за неделю, приводим оценки разных людей с различными взглядами. Чтобы зритель смог самостоятельно составить для себя наиболее полную картину происшедшего и сделать вывод. Пока есть возможность делать такую программу, для меня это большое журналистское и человеческое счастье.
– Какие у вас приоритеты в выборе тем для еженедельного анализа?
– У нас еженедельный журнал, в котором мы рассказываем о многих сферах жизни и о том, как влияет на эти сферы политика .Это неправда, что политики у нас в стране не осталось и поэтому надо смотреть исключительно программу "Аншлаг". Даже летом, в "мертвый" сезон, мы видим, как ломаются копья вокруг неуклюжей социальной реформы, судьбы ЮКОСа, как проводят новую пиар- кампанию против богатых, против владельцев особняков. Так что и "мертвый" сезон получается с журналистской точки зрения живым, и нам есть, что рассказать своему зрителю.
– Многие программы в новом сезоне так или иначе видоизменятся. А в вашей "Неделе" будут изменения?
– Мы работаем над изменением и структуры программы, и оформления. Что касается нового оформления, то оно появится в середине сезона, поскольку мы выйдем в эфир раньше своих конкурентов, уже 28 августа. У нас в программе были и останутся политические, социальные и экономические темы. В новом сезоне мы хотим добавить и новости науки и технологий, будем вводить в программу новые рубрики, серии репортажей на одну тему. В общем, заняты сейчас тонкой доводкой – модель уже есть, теперь занимаемся улучшением.
– Каково ваше отношение к тому, что сегодня происходит в России со свободой слова?
– На эту тему уже написаны сотни статей, и в одном абзаце обсудить ситуацию со свободой слова невозможно. У нас в стране, безусловно, изменилась атмосфера, изменилось отношение власти к прессе, изменились правила игры внутри журналистского сообщества. Сужение свободного информационного поля очевидно, однако при этом остаются электронные и неэлектронные СМИ, которые стараются максимально объективно информировать о том, что происходит в России.
– Вы недавно вернулись из отпуска, где провели его?
– Мы отдыхали в Турции – дешево и сердито! Море там замечательное. На северо-западе Турции, где мы были, потрясающая природа, на берегу не пальмы растут, а сосны, и можно отдыхать в их тени, не боясь обгореть на солнце. Там, под турецкими соснами, мы с семьей и друзьями и провели две чудные недели. Теперь можно и поработать.