Posted 12 августа 2004,, 20:00

Published 12 августа 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 09:46

Updated 8 марта, 09:46

Шедевры-передвижники

Шедевры-передвижники

12 августа 2004, 20:00
Почти каждый крупный российский музей столицы этим летом выехал за рубеж, предоставив свои экспонаты на международные выставки. С одной стороны, мы лишились шедевров, с другой – благодаря этому появилась мода на русское искусство.

Мы, увы, не стали триумфаторами Олимпийских игр, хотя к этому были все предпосылки. Речь, разумеется, не о спорте, а о сопутствующей Олимпиаде культурной программе. Почти год назад мэр Афин госпожа Бакоянни объявила о якобы достигнутой договоренности с российскими властями на показ в олимпийских Афинах «Золота Трои» – уникальной античной коллекции Генриха Шлимана, хранящейся в Пушкинском музее. Случись такое – и гастроли «Трои» стали бы событием всемирного масштаба. Но показ не состоялся по вполне объяснимой причине. Как пояснила «Новым Известиям» заведующая отделом античности ГМИИ Светлана Финогенова, статус этой трофейной коллекции до сих пор не определен. Право собственности оспаривает Германия, и как только золото попадет за рубеж, его могут арестовать и затеять долгое судебное разбирательство. Вместо громких проектов Пушкинскому музею в этом сезоне пришлось довольствоваться лишь небольшими своими вкраплениями в чужие выставки. Так, мы отдали во Флоренцию образ Боттичелли для экспозиции, посвященной этому художнику Ренессанса. В Америке гостила византийская икона «Двенадцать апостолов», а в Норвегии – 5 картин, демонстрирующих российско-норвежские связи.

Абсолютным лидером по востребованности в этом году оказался Гоген. Заведующая отделом зарубежных связей ГМИИ Мария Костаки считает, что на художников из наших собраний имеется своя мировая мода: «Такое ощущение, что все мировые музеи каждый год выбирают какого-то одного мастера и начинают запрашивать его у нас». Естественно, самый большой спрос – на импрессионистов. Сначала это были Сезанн с Матиссом. В этом году Гоген. Мы отдали три лучшие его работы на выставку «Гоген и Таити», которая проходила в Париже, а затем в Бостоне. Еще одно полотно Гогена гостило в Австрии, в Кунстхалле города Кремса.

Если Пушкинский музей отдал на выставки лишь единичные вещи, то Музеи Кремля вывезли на Запад огромную статусную экспозицию «Кремль. Слава Господня и величие царей». В престижном берлинском зале Мартин-Гропиус-Бау представлена вся история развития Кремля как государственного центра. Самые древние шедевры – XII века – поступили из клада, найденного в Кремле совсем недавно во время раскопок. Заместитель директора Кремля по выставочной работе Зельфира Трегулова, комментируя для «Новых Известий» музейные гастроли, особенно выделила два ценнейших экспоната, которые пока не видели даже российские зрители. Во-первых, парадное облачение подростка Петра Первого, которое он носил еще до введения европейского платья. Во-вторых, шлем Ивана Грозного, который удалось получить из Серебряной палаты Швеции.

После того как узнаешь о гастролирующих шедеврах, естественно возникают вопросы: а что мы имеем взамен? Насколько это выгодно музеям и государству? В Кремле, со слов Зельфиры Трегуловой, отвечают на эти вопросы

следующим образом: «Выгода от зарубежных выставок, как правило, не измеряется только деньгами. Есть ситуации, когда денег лучше не брать. Особенно когда речь идет о государственном обмене (как в случае с нынешней немецкой экспозицией) или о дружеских отношениях с зарубежными музеями. Например, этой осенью к нам приедет совершенно уникальная выставка из Лувра «Сокровища французской короны» – вещи, которые никогда не вывозились из Франции. Неужели мы могли брать деньги с французов за то, что отдали им на выставку о Людовике XIII четыре предмета из нашей Оружейной палаты?»

Мнение кремлевских сотрудников разделяют и в Историческом музее. В то же самое время ГИМ не упускает шанса заработать на загранице. По признанию руководителя отдела зарубежных выставок Этери Цуладзе, «редко, но бывают ситуации, когда выставка носит коммерческий характер, и здесь важно не перегнуть палку». Речь идет, например, об экспозиции, которая готовилась для Канады. Музей надеялся на ней серьезно заработать. Даже название у нее было в меру кичевым и рыночным: «Россия: Бог, Царь и Революция. Путь к русской душе». Однако канадцы просчитались со страховкой и накладными расходами и не потянули ее. Зато очень большим спросом экспонаты Исторического музея пользуются в Германии. Одна за другой в немецких городах проходят масштабные выставки, посвященные войнам – Первой и Второй мировым, куда регулярно доставляют и наши раритеты.

В Третьяковской галерее отдел по культурным связям с зарубежными странами не скрывает своей радости. Его ведущий сотрудник Светлана Маслова объясняет ее причину: «В этом году мы представили выставку «Русский пейзаж» в Лондонской национальной галерее. Статус этой галереи и уровень выставки таковы, что можно сказать – это настоящий русский прорыв!» Русский прорыв начался 3 года назад с коммерческого мероприятия. В Нидерландах появился наш газопровод, и под это событие на нефтяные деньги решено было сделать какую-нибудь шумную акцию. Тогда и возникла идея показать в Голландии ретроспективу Ильи Репина. Выставка неожиданно для устроителей произвела фурор: за три месяца ее посетили 200 тысяч человек. Тогда же, на гребне интереса к русскому реализму, и завязались контакты с Лондоном.

Правду сказать, иностранные музеи обычно просят у Третьяковской галереи самый ликвидный товар – русский авангард. В этом году по Европе путешествует Василий Кандинский: его хитовая экспозиция из Вены переехала в конце июля в немецкий Вупперталь (в Музей Фон-дер-Хайдт). По признанию сотрудников Третьяковки, самые выгодные контракты обычно поступают из Японии. Но в этом году японцы ничего не заказывали.

"