Режиссер Константин Лопушанский

– Константин Сергеевич, в чем отличие петербургского Кинофорума от других кинофестивалей?

– Во-первых, он отличается стилем. Я был на пятидесяти кинофестивалях во многих странах мира, в том числе и российских. Довольно часто наши фестивали, в том числе и очень известные, отличает, к сожалению, как бы это сказать помягче, ну, скажем так – беспардонность и бестактность по отношению к участникам и гостям. На петербургском Кинофоруме иная атмосфера, здесь работают чудные ребята и персонал. Рыба не только гниет с головы, но и формируется с нее. Я очень рад, что руководство Кинофорума делает установку на такое интеллигентное общение. Во-вторых, Кинофорум отличает программа. Будет показано лучшее, что было в кино за последний год, и не будет малоприятной борьбы амбиций, которая присуща творческим людям на фестивалях, четко ориентированных на конкурсное соревнование. Еще будут проведены «круглые столы», обсуждения, дискуссии. То есть рабочая атмосфера творчества и общения. Я считаю, что Петербург достоит своего фестиваля. Он к лицу ему.

– В программе Кинофорума заявлено и представление Санкт-Петербургской международной высшей школы кинематографического мастерства. На кого она рассчитана?

– Это высшее учебное заведение последипломного образования, осуществляющее профессиональную подготовку режиссеров игрового кино в соответствии с мировыми критериями современного кинематографа. Обучение в ВШКМ в первую очередь рассчитано на молодых режиссеров, начинающих работать в киноиндустрии и желающих повысить свой профессиональный уровень. Наши и западные деятели кино отнеслись к этой идее очень внимательно. Я считаю, что такая творческая аспирантура просто необходима для молодых кинематографистов. В этом убедил меня личный опыт «профессорства».

– Как вы относитесь к тому, что фестивалей стало много?

– Как к факту. Конечно, немного смешно, что фестивалей в нашей стране сейчас больше, чем выпускаемых фильмов. Но очевидны и достоинства ситуации – есть возможность посмотреть хорошее кино. Для кинематографистов есть возможность пообщаться с коллегами. Сегодня, в ситуации практически отсутствия проката для авторского кино в нашей стране, это зачастую единственная возможность показать картину коллегам и зрителям на экране. Я, повторю, объездил со своими фильмами более пятидесяти кинофестивалей, начиная от Канн, Берлина и до совсем маленьких, в небольших западноевропейских деревушках. Народ везде любит фестивали. Это всегда праздник, а кто отказывается от праздника?

– И, как по-вашему, насколько фестивали честные?

– Коварный вопрос…Скажу так, они честные настолько, насколько способен быть честным данный человек. Мнение жюри всегда субъективно, потому что мнение любого человека субъективно по определению, все равно получается более или менее четко выраженная точка зрения, а не объективная оценка. Всегда кто-то останется обиженным, недовольным. На мой взгляд, в том, что один художник оценивает другого художника, есть некая безнравственность, бестактность. Конкурс на тему – кто лучше, Толстой или Достоевский, – это, знаете ли, занятие для идиотов. Потому что оба – лучше. В принципе, соревнований такого рода не должно быть. А разве такое возможно, спросите вы. Отвечу, возможно. Вот, например, я был на фестивале в Америке. Он называется «Теллурайд-филм-фестивал». На мой взгляд, это идеальный фестиваль. Там нет призов, нет конкурса. Там праздник кино и общение, серьезный творческий разговор с коллегами и зрителями. Само приглашение на этот фестиваль и есть главный приз, потому что приглашено было всего пять картин со всего мира и, соответственно, пять режиссеров. Общение с ними и составляет основную ценность для зрителей. Среди приглашенных в тот раз были и Дэвид Линч, и Агнешка Холланд со своими новыми картинами. Я был со своим фильмом «Конец века», который в России, кстати, почти не показывался. Его сочли, вероятно, очень опасным для мозгов нашего зрителя. Такая вот у нас теперь цензура – телевизионная и коммерчески-прокатная. Но речь сейчас не об этом. Руководит этим фестивалем известный во всем мире Том Ладди, в прошлом продюсер Френсиса Копполы. На этом фестивале из наших режиссеров, я знаю, бывали Тарковский, Михалков, Сокуров, Соловьев.

– Вы получили более тридцати призов на разных фестивалях. Где вы их храните?

– Какие-то дома, какие-то куда-то разбежались.

– Что значит – разбежались?

– Ну, к примеру, в 80-е годы я дважды завоевал главный приз на кинофестивале в Мадриде, однако узнал об этом только из газет. Получал за меня призы, видимо, представитель «Совэкспортфильма», что тогда происходило довольно часто. Впрочем, бывают и объективные причины, без всякого коварства чиновников. Так, главный приз МКФ в Равенне за мой последний по времени фильм «Гадкие лебеди» я не смог получить по собственной беспечности – у меня оказался просрочен паспорт, а времени поменять его уже не было. Премия попала ко мне только через год.

– Вы не только режиссер, но и автор сценариев своих фильмов. Почему?

– Я сторонник авторского кино в буквальном смысле этого слова. То есть тот, кто написал сценарий, кто его выстрадал, чей духовный мир и опыт запечатлен в этом тексте, тот и должен, по моему мнению, его снимать. Иначе ты вроде как покупаешь чужое откровение, вдохновение или, хуже того, крадешь. В идеале все это так. На практике же, конечно, все не так просто.

– Но вы же работаете с другими авторами?

– Конечно. С Вячеславом Рыбаковым, например, когда снимаю фантастику. Мне кажется, что фантастика – это особое дело, особый жанр, ее надо понимать и хорошо знать, дабы избежать дилетантизма. Рыбаков как раз фантаст, ученик Стругацкого. Что нас и объединяет кроме дружбы. Но все равно, замысел и образ будущего фильма до мельчайших подробностей должен принадлежать тебе и быть написан тобою. Без этого нет авторского кино.

– Можете написать сценарий по заказу?

– Могу, конечно. Вот сейчас, кстати, в Москве у одного хорошего продюсера лежит один мой сценарий в ожидании постановки и достойного режиссера. Это абсолютно жанровая вещь.

– Недавно были опубликованы дневники Ролана Быкова…

– Еще не читал.

– Он очень критически описывает съемки «Писем мертвого человека»…

– Наверное, этого следовало ожидать. У нас были не очень простые отношения на фильме. Он много сделал, отдавал душу работе. Я вообще считаю его великим актером. Но характер у него был очень сложный, что неизбежно в работе приводило к конфликтам, спорам. Он очень обижался на такие ситуации, наверно, это и отразилось в его записях.

– Он спорил с вами?

– Конечно. Он талантливый человек, фонтанировал идеями. Это прекрасно, это полезно для работы, но как режиссер, тем более режиссер авторского кино, я вынужден был добиваться, порой весьма жестко, нужного мне результата, с которым Ролан Антонович не всегда был согласен. Но должен сказать, что все-таки лучшие эпизоды фильма сняты были не в спорах, а в полном творческом согласии и единодушии. Иначе бы просто фильма не было. Должен сказать, что у фильма была очень и очень непростая судьба – его угрожали закрыть практически каждый день.

– В каком союзе кинематографистов вы состоите?

– В нашем питерском.

– Взносы платите?

– Плачу. Поддерживаю таким образом ветеранов союза, им надо помогать.

– Получается, что союз как касса взаимопомощи?

– В этом нет ничего дурного.

– Вас раздражает попкорн в кинотеатрах?

– Он всех раздражает. Если вы придете в филармонию, вы не увидите никого с попкорном. В этом отношение к искусству. Почему в кинозале должно быть иначе?

– Но ведь когда мы дома смотрим кино, то можем есть и даже пить пиво?

– Это дома. А мы говорим о публичном просмотре, это не одно и то же. Другое дело, отношение к искусству действительно изменилось повсеместно. Это печальный факт нашего времени. В кинотеатры пришел другой зритель, очень молодой, малообразованный, воспитанный на низкопробных фильмах, а других, кстати, он еще и не видел. Он пришел туда целоваться, обниматься, вообще, не знаю, зачем он туда пришел. С друзьями, за компанию. Ему хочется, чтоб было прикольно. У него совсем другая цель, не та, как у тех, кто ходил на Тарковского, на Феллини. Это совсем другая публика, а прежняя разочаровалась в кинопрокате, она в лучшем случае покупает диски и смотрит их дома. Понимаете, изменилась система общественного функционирования киноискусства. Этому способствовала наша неверная культурная политика, и много других причин…