Его шестьдесят походок

Сын расстрелянного врага народа Евгений Весник рано понял, что выживает только тот, кто не ждет помощи со стороны, а берет судьбу в свои руки. Семилетним он сумел сбежать от охраны, конвоирующей его в детдом для детей врагов народа. Жил, продавая родительские вещи и библиотеку, пятнадцатилетним пошел подсобным рабочим на завод. И с тех пор уверял, что всю жизнь «я вожжаюсь среди шпаны, рыбаков, матерщинников, пьяниц. У меня в записной книжке столько сюжетов! В жизни тех, кого мы иногда называем малообразованными, бывают такие бешеные интриги – вот где Отелло-то».

Сумасшедшие память и наблюдательность отмечали и регистрировали особенности каждого из тех, с кем сталкивала судьба. Смешной тик и неожиданный жест, характерная походка и манера встряхивать головой, странно сложенные губы и неправильная дикция – все регистрировалось и откладывалось для будущего (про Весника шутили, что одних только походок в его арсенале около шестидесяти). Придумывая своих персонажей, он легко дарил им точные характерные черты. Так, своему учителю математики из фильма «Приключения Электроника» он подарил манеру говорить немного в нос (от Самуила Маршака) и походку доктора из соседней поликлиники (в архиве артиста сохранилось письмо от учащихся московской школы, которые звали к себе преподавать математику полюбившегося педагога).

В театральное училище он пошел поступать, вернувшись демобилизованным с фронтов Отечественной войны, а по окончании стал сначала актером Театра Станиславского, потом – Театра сатиры. В буйной и жизнерадостной сатировской команде Евгений Весник, что называется, «пришелся ко двору». Больше других подружился с Анатолием Папановым: своим одногодкой, тоже бывшим фронтовиком, тоже принципиальным беспартийным, ценящим застолья, шутки, розыгрыши. Как уверял сам Весник, за всю жизнь он не рассказал ни одного анекдота. «Все смешное, что я рассказываю – это жизнь. Это подсмотрено мною в жизни, переработано мною как актером», – говорил он. И рассказывал: как отстал от поезда без денег, документов, в тапочках и обратился к стоящему на вокзале цыганскому табору, предъявив фотокарточку, на которой был снят со знаменитой цыганской певицей Лялей Черной. Как его одели, обули и сунули в такси, чтобы он поезд догнал. Или как он перед поездкой в Париж поинтересовался у товарища из органов: «Можно ли посетить в Париже театр «Красная мельница»?» Получив разрешение, он немедленно отправился в «Мулен Руж».

В своих восемнадцати книгах он описал сотни людей, встреченных на дорогах войны и на гастролях, а также рассказал о людях, созданных его воображением. Так, играя Городничего в гоголевском «Ревизоре», Евгений Весник вообразил себе Кутузова на собрании генералов – и гоголевский герой вырос в фигуру впечатляющего масштаба. Партнеры на сцене всегда с замиранием сердца ждали сцены, в которой Городничий-Весник будет рассказывать о приснившихся крысах. Показывая величину крыс, он всякий раз показывал на новый предмет: то на тумбочку, то на стул, то на табуретку, то на свой живот, то на голову, то на полруки, то на плечо. А однажды он указал на стоящего рядом артиста Владиславского: «Крысы вот такой неестественной величины». Владиславский, бедный, убежал со сцены, чтобы отсмеяться.

В Малом театре Весник долгие годы занимал положение ведущего актера, и его уход оттуда был для многих шоком. Сам он объяснял, что пришел в Малый театр влюбленным в его стариков – Гоголеву, Ильинского, Турчанинову, Рыжову, Яблочкину. Когда старших, на которых молился, не стало, – его театр кончился. В его заявлении с просьбой об увольнении было написано: «В связи с тем, что я учился и работал в другом Малом театре, я прошу меня от работы в данном Малом театре освободить».

Он много снимался, режиссеры ценили его умение быть заметным в любом эпизоде, никогда не повторяться, увидеть смешное там, где его, кажется, и нет, а комедию перевести в драму. Окружающие любили его радушие, остроумие, надежность. Читатели ждали его новых книг.

Он умел удивлять и радовать, ценить жизнь и не бояться ухода.