Режиссер Наталья Назарова

– Наталья, скажите, а у вас есть ощущение привыкания к послепремьерному шлейфу, связанному с коллекцией призов?

– Призы получать приятно. У нас уже 17 призов, из них 4 – Гран-при и два от ФИПРЕССИ, это в Варшаве и Таллине. Мне кажется, что если наши критики больше раздражены вопросами православия, то западные коллеги более независимы, они судят о картине по каким-то художественным достоинствам. А религиозным вопросом они вообще не озабочены. Нет там такого местечкового отношения. Потому для нас эти два приза так ценны.

– Скажите, острые вопросы относительно православия с «Кинотавра» пошли?

– Ну, там профессиональная публика собирается, потому от нее поступают острые вопросы. Про тайну исповеди, например, которая большую роль играет в нашем сюжете.

– На одном из показов после обсуждения одна девушка сказала, что, будучи атеистом, она впервые увидела картину с элементами православия, не вызывающую у нее отторжения…

– Да, и это, кстати, очень для нас ценное мнение. Мы же делали не специальную картину «только для православных», не для узкого круга. Просто хотели поговорить на эту тему, поэтому мнение именно этого человека было для нас крайне ценно. Нам важен был честный разговор.

– А в прокат вышли две-три копии?

– Увы, фильм прошел в очень ограниченном прокате, это грустно.

– У вас ведь очень многогранное творчество, во всяком случае раньше, помимо писательского дела, вы занимались живописью, музыкой, пением, да и в кино снимались… А сегодня основное время занимает педагогика?

– Ну, живопись я давно забросила, к сожалению, на нее нет времени, как и на музыку. Оставила для себя сценарное дело (основной хлеб) и педагогические занятия. Это нужно и для профессионального роста, и для души, и вообще мне нравится заниматься преподавательской работой. Это необходимый тренаж. Со студентами нельзя расслабляться, всегда нужно быть начеку, уметь формулировать и постоянно быть в состоянии такого аналитического напряжения. Потому что может быть задан вопрос по разбору драматического произведения. И ты должен быть готов не то чтобы ответить, а даже сказать: «Завтра я тебе отвечу». Пойти домой и подготовиться, найти ответ. Это же очень полезно – пребывать все время в таком тонусе, мы же имеем дело со всеми жанрами драматургии. Хотя мы с мужем (актером Геннадием Назаровым. – «НИ») тренируем актерскую группу, мы все равно все варимся в одной мастерской. В РАТИ (ГИТИСе) я преподаю шестой год.

– Какой студент сегодня отдается этой сложной профессии?

– Трудный вопрос… Мы – люди счастливые. К нам поступают просто «сливки». Представьте: конкурс сто человек на место. К нам приезжают дети со всей страны. И мы отбираем тех, у кого реально светятся глаза; приветствуется наличие интеллекта. Ребята хорошие. Правда – у меня с ними нет никаких проблем, только радость общения.

– По кастингу «Дочери» это очевидно. Трое главных героев – ваши студенты.

– Да, и Маша Смольникова (Инна, главная героиня), у которой уже несколько наград за роль, и Яна Осипова, и Игорь Мазепа – студенты нашей мастерской. И если бы не было такой влюбленности педагогической, то и фильм бы таким не сложился. Только по любви что-то случается. Вообще хороший курс был, где ребята учились: и Володя Свирский из Белоруссии, который снялся у Сергея Лозницы в картине «В тумане», с нашего курса.

– Одной из предпосылок написания сценария «Дочери» был случай из ваших детских воспоминаний?

– В моей школе училась девочка, папа которой оказался серийным насильником. Я пыталась понять, что она чувствует, и кроме ужаса ничего не ощущала. То есть эта история из времени школьного детства оставила сильный эмоциональный след. Тем более тогда, в советское время, информации по подобным преступлениям, по этим людям вообще не было. Был факт, который я никак не могла переварить.

– А как вы относитесь к расхожему штампу, что, мол, режиссура – не женское дело? Вы отдаете себе отчет, что ваш дуэт на этой картине достаточно уникален и сбалансирован по гендерному признаку?

– Да, тандем сложился. Действительно, необычное сочетание. Но мы как-то дополняем друг друга. Я достаточно давно шла к режиссуре. Меня все обещали «запустить» и никак не «запускали». Я все понимала: кризис, кино денег стоит, с дебютантами непросто, потому я тихо грустила, ни на кого не обижаясь. Саша предложил мне снимать вместе, когда я показала ему сценарий «Дочери». Я тогда уже потеряла надежду, что мне дадут постановку в кино. А он сделал такой щедрый жест и предложил снимать вместе.

– Вы сейчас работаете в альма-матер. А когда-то были актрисой, снимались не только в эпизодических ролях. Даже получили приз «Легионер» кинофестиваля «Созвездие-2001» за лучшую роль русского актера в иностранном фильме. Фильм тот вышел в США, где был выпущен и диск с вашим джазовым пением. Не хотелось бы написать сценарий о той истории, об американском опыте, что он вам дал?

– Интересная мысль. Но пока мне больше хочется писать не о людях искусства, а о людях из жизни. А опыт был бесценный. Я увидела другой мир, как четко люди умеют работать. Я как сценарист началась там. Выучила язык, начала читать книги по сценарному мастерству. Многое из того, чему я научилась в те годы в Америке, использую сегодня.

– Практически все ваши героини испытывают некий кризис, душевный разлад…

– Принцип драматургии – исследовать человека в момент перелома, какого-то поворота. Началась война, или что-то там произошло. Когда человек стоит перед лицом события, его меняющего. Это самое интересное – наблюдать персонаж в момент напряжения его внутренних сил. Возьмите «Летят журавли». Все было хорошо, но… вдруг война, любимый ушел на фронт, и пошли испытания. И мы смотрим эту историю больше полувека. Наверное, универсальный драматургический принцип.

– В ваших фильмах – и в «Дочери», и в «Слушая тишину», и в «Компенсации» – вопросы милосердия и способности к прощению занимают важное место. А как вы оцениваете принятый закон о запрете на усыновление?

– Ничего, кроме возмущения, эти законы не могут вызывать. То, что наши депутаты, как инопланетяне какие-то, давно утратили связь с реальностью, ни для кого не секрет.

СПРАВКА