О любви к политике

Самый широкий выбор российских картин – в варшавской «Кинотеке», расположенной во Дворце науки и культуры – последней «сталинской» высотке, которую варшавяне окрестили «тортом пьяного кондитера». В социалистическое время она одиноко торчала посреди низкорослых домов, но сейчас обросла соизмеримыми зданиями, образовавшими нечто вроде Сити. Фильмы идут с утра до поздней ночи в четырех небольших залах, в каждом сидят с полсотни зрителей. Реагируют адекватно – смеются, задумываются и хлопают там же, где и мы: культурный перепад почти не заметен.

На открытии смотрели «Стиляг» Валерия Тодоровского – 500-местный зал был полный, успех тоже. Я хотел посмотреть несколько минут, так как видел картину раза два, и уже подходил к двери, когда раздался первый взрыв смеха, И остался стоять, выстояв до конца, что само собой говорит о качестве фильма. Но самое интересное, что рядом со мной стоял и так же простоял весь фильм генеральный продюсер фестиваля пан Петр Скульски, затеявший это широкомасштабное предприятие вместе со своей женой Малгожатой.

Битком набит зал был также на «Морфии» Алексея Балабанова и на некоторых других картинах. Меня попросили представить несколько лент, в частности, «Кремень» Алексея Мизгирева. Поскольку в картине неоднократно слышны нападки на Москву, полякам не очень понятные, пришлось углубиться в геополитическое положение первой российской столицы и сравнить ее со второй, упомянув только что полученные от экскурсовода сведения об аналогичном переносе польской столицы из Кракова в Варшаву. Аудитория засмеялась – ревность двух польских столиц друг к другу была им понятна.

В этом году «Спутник» стал конкурсным – вслед за фестивалем польского кино в Москве. Тогда приз был присужден фильму Веслава Саневски «Безмерность правосудия», но режиссер не смог приехать в Москву, и вручение состоялось только сейчас, причем вместо небольшого «Слона» (традиционный приз российских киноведов и кинокритиков) пришлось преподнести режиссеру огромного и тяжеленного, по собственной инициативе изготовленного польской стороной. «Чтобы из зала было видно», – пояснил пан Скульски. «Послушайте, – спросил я его, – а зачем вам вообще это мероприятие? Я знаю, что Малгожата любит кино, но у вас-то вроде другое занятие в жизни? Или это бизнес?». «Какой бизнес? – отвечал пан Скульски. – Бизнес у меня другой. А тут, вы же сами понимаете, одни затраты. Взносы государственных организаций, доходы от рекламы, сборы от продажи билетов – маленькая часть бюджета. Остальное – из моего кармана. Немаленько выходит». – «Неужели вы это делаете из любви к жене?» – «Это имеет значение, но главным образом – из любви к политике». – «Причем тут политика?» – «Притом, что в Польше, грубо говоря, есть русская и антирусская партии. Я поддерживаю русскую партию. Как поддерживаю? Не словами, а делом. И это все видят. Вы обратили внимание, сколько высоких официальных лиц было на открытии? И кто прислал приветствие с российской стороны?» – «И как далеко простираются ваши политические амбиции?» – «А до самого верху», – спокойно сказал пан Скульски. «Уж не с будущим ли президентом Польши я тут говорю?» – подумал я, вопросительно глядя на него. «Очень может быть», – ответил он, угадав мой вопрос.