Музыка фольги

В «Доме» смешались в кучу люди, страны, континенты, музыкальные инструменты, стили и эмоции зрителей. Голландский фри-джаз, японский нойз, «умная» электронная и современная академическая музыка сменяли друг друга день за днем. Чем ближе был финал фестиваля, тем более убойными и аншлаговыми оказывались концерты. Публика прощалась с «Длинными руками» как с событием из серии «внукам будем рассказывать».

Незримую черту, за которой фестиваль перешел в разряд мирового класса, провела, пожалуй, Полин Оливерос – легендарная представительница серьезной электронной музыки, с голубоватыми волосами, которой хорошо за 70. Она играла на аккордеоне, включенном в компьютер. Программа на компьютере меняет тембр, раскладывает звук на четыре динамика, и получается то, что очень точно называется sonic meditations – «звуковые размышления». Бисов не планировалось, но вышел курьез. Когда г-жа Оливерос закончила выступление, кто-то из зала спросил: «Зачем на столе лежит невостребованная губная гармошка?» Полин пожала плечами, поднялась на сцену и сыграла. И этот незапланированный бис еще более наглядно продемонстрировал чудеса электроники: сыгранные на гармошке два такта превратились в бесконечно меняющееся непредсказуемое звуковое полотно.

На фестиваль приехал и Марк Стюарт (москвичи уже видели его в составе группы Bang On A Can пару лет назад), он выступил в уникальном даже для «Дома» амплуа «человека-оркестра». Он играл на фортепиано, экзотических духовых инструментах. Плюс раздал нескольким счастливчикам из публики беззвучные инструменты – дощечки с резиновыми струнами и стетоскопом (чтобы слышать мог только играющий). «Теперь вы можете играть со мной. Причем результат вашего музицирования будете знать только вы. Я сам так часто делаю. Да и соседям не мешает», – объяснил продвинутой публике Стюарт.

Дэвид Мосс продемонстрировал шоу голосов и шумов. «Я делаю музыку 30 лет. И сейчас тоже», – говорил он, крутя на чувствительном шесте листок фольги. Почти все выступавшие вспоминали Николая Дмитриева – недавно ушедшего из жизни руководителя и идейного вдохновителя «Дома». Вспоминали очень тепло. «Последний раз мы беседовали с Ником в Берлине, говорили об экстазе. Он меня спросил: а как насчет экстаза в музыке? Я ответил: да!» – вспоминал Мосс. Дмитриева помнят здесь не только как руководителя уникального центра: не будь его, в Москве, вероятно, до сих пор не нашлось бы места для демонстрации самых актуальных мировых музыкальных тенденций.

Закрыл фестиваль главный его герой – один из основоположников современного музыкального минимализма, входящий в число самых влиятельных композиторов XX века, автор революционного произведения «In C» американец Терри Райли. Дешевые билеты на его концерт были распроданы задолго до начала фестиваля. Публика, затаив дыхание, слушала звонко подзвученный рояль, на котором седобородый маэстро играл собственные композиции – «индийские раги». Райли спел несколько псевдоблюзовых номеров, чем загнал зал в странное состояние – напряженную медитацию. Корреспонденту «НИ» он объяснил, что «пару лет назад выступал в консерватории и боялся, что будет неподготовленная публика, поэтому старался играть консервативно. Но оказалось, что как раз консерваторская публика бурно реагирует». То же самое случилось и на этот раз. Маэстро долго вызывали на бис, но больше он на сцену не вышел. Он ведь и так играл без малого два часа. В семьдесят-то лет.