Posted 11 июля 2011,, 20:00

Published 11 июля 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 02:09

Updated 8 марта, 02:09

Поэт Евгений Евтушенко

Поэт Евгений Евтушенко

11 июля 2011, 20:00
Сегодня Евгений Евтушенко представит большую творческую программу в городе Владимир. И хотя в июле пройдет целая серия выступлений, как обычно, во многих городах, этот визит во Владимир для поэта особый, поскольку сорок лет его связывали с городом не самые теплые воспоминания о тех временах, когда чиновники пытались ко

– Евгений Александрович, скоро год, как «Новые Известия» начали акцию в поддержку вашей антологии, однако дело, похоже, продвигается медленно…

– Оно идет медленно, если смотреть на отклики чиновников и руководителей некоторых министерств. Но что касается рядовых читателей, то я вижу, как ждут мой труд. И здесь помощь «Новых Известий» бесценна. Мало того, что газета на протяжении многих лет публикует главы из моей антологии, вы организовали еще и акцию в поддержку книги. И я был совершенно потрясен, когда узнал, что подписи в защиту моего труда поставили на сайте пять тысяч человек. Я получил и многочисленные отзывы из разных концов страны и даже из-за рубежа. Это те люди, которые давно уехали из России, но все равно продолжают читать родную поэзию. Признаюсь с чувством глубокого огорчения: несмотря на такую колоссальную народную поддержку, так и не отозвались очень важные люди, от которых зависит тираж. Но одна из первых поддержек пришла из города Владимир. Я получил в числе писем от студентов, библиотекарей и преподавателей письмо и от Виктора Малыгина, ректора местного гуманитарного университета. Он предложил мне: «Евгений Александрович, у нас в городе многие помнят ваше первое выступление. И в то же время мы знаем, что тот визит был связан для вас с целым рядом трудностей. Но вы у нас давно не были, и мы очень просим приехать – почитать стихи». Он посчитал: оказывается, я не выступал там ровно 40 лет.

– А с чем связаны трудности, о которых он говорит?

– В 1971 году я действительно был приглашен на выступление. Но это была особая поездка, поскольку со мной туда направилась целая группа молодых кинематографистов. Был очень талантливый режиссер из Югославии, оператор из моей родной Сибири и так далее. Я выступал в различных аудиториях – на заводе, в красных уголках перед рабочими, в университетских аудиториях. И нас так здорово принимали! Я читал стихи, а ребята снимали. Мы чувствовали себя командой, не переставали восхищаться тем, как в России любят поэзию. И однажды в восемь утра меня вызвали в обком. Я не помню его фамилию, но это был лысый, мрачный человек. Меня буквально вытащили из постели и повезли к нему на встречу: «Евгений Александрович, мы очень беспокоимся о вашем здоровье». – «Я себя чувствую хорошо». – «Вы не знаете, наверное, о том, что у нас страшная эпидемия гриппа». – «Сейчас очень редкие холода, которые мне приходилось встречать только в Сибири, и я никогда не слышал про эпидемию, которая происходит при температуре в минус тридцать восемь градусов. Этого быть не может». – «Ну, нам лучше известно. Главврач известила о надвигающейся угрозе. Сейчас мы прикрываем все публичные заведения, и вам нужно немедленно возвращаться домой. Уже стоит машина, которая отвезет вас в Москву». Я сказал: «А где мои ребята-кинематографисты?» – «А мы их уже отправили. Они очень неправильно себя вели, они не поняли, что мы заботимся об их здоровье, и хотели взять у нас интервью о причинах запрета ваших выступлений. Но мы ничего не запрещаем». Я, конечно, понял, что это липа. Подобным образом уже пытались запретить мое выступление в Киеве, ведь прошли слухи, что я написал новое стихотворение «Бабий Яр» и собираюсь его читать. Но хотя в Киеве не было дикого мороза, и мне к тому же удалось переломить ситуацию, поскольку хотел созвать пресс-конференцию. А во Владимире было не до пресс-конференции. Страшный мороз, настроение испорчено… Меня посадили в машину, и я заметил, что шофер как-то странно себя ведет. Не отвечает на мои вопросы, а если отвечает, то уклончиво и прячет глаза. И вдруг он остановил машину у пограничного столба Владимира: «Евгений Александрович, вы меня извините, что я так себя веду. Я просто себя презираю. Я вынужден сейчас выполнить приказ своего начальства, потому что мне пригрозили увольнением, если ослушаюсь. А у меня только что появился второй ребенок, и я жду квартиру». – «А что такое?» – «Мне дали указание высадить вас ровно на границе Владимирской области и не везти ни в какую Москву». Он поставил мой чемоданчик на снег около столба с гербом, хлопнул дверью и уехал. А я остался на диком морозе, дул страшный ветер, к тому же я был в едва теплой спортивной куртке и меня продувало насквозь. Никто не останавливался, я совершенно околел. Наконец, выбежал перед самосвалом, груженным кирпичом, и раскинул руки. Шофер меня увидел, остановился: «Что ты так посинел?» – «Да никто меня не сажает, мне надо ехать». – «Я тебя довезу». И довез не только до Москвы, но и до Переделкино. И когда узнал, что я поэт, страшно обрадовался: «Так это ты вот тот самый! Мне ребята говорили. Я хотел пойти завтра на твой концерт. Мы еле билеты достали». Вот так он спас меня в лютый мороз.

– Запомнили его имя?

– К сожалению, нет, ведь сколько времени прошло! Но он был замечательный парень. Должен был ночевать у родственников и взял им в подарок владимирскую водку. Но, видя, как меня трясет, тут же открыл бутылку и растер прямо в кабине. По дороге он рассказывал, как много бед они терпят от своего городского начальства… В общем, сорок лет я не был в том городе, если не считать мимолетный визит, когда мы с женой путешествовали по Золотому кольцу. Но меня тогда никто не встречал, никто не видел. И вот благодаря «Новым Известиям» мне вдруг напомнили о первой поездке, и очень захотелось туда вернуться. Потом 26-го числа я выступаю в Великом Новгороде, где тоже был лет сорок назад, затем еду в Петербург, где выступаю в капелле, а 30 июля буду в Юрмале на «Новой волне». В этом году она посвящена юбилею Паулса, и там будут исполняться десять его новых песен на мои стихи. А 18 июля у меня вечер в Политехническом музее.

– Готовите для зрителей какие-то сюрпризы?

– Я очень хотел в этот день представить первый том своей антологии, которая готова к выходу, но по-прежнему жду ответа от некоторых людей, которые должны нам помочь. А пока я буду представлять очередной том другой своей книги – «Строфы века». В нее вошло все, что я написал за минувшие пять лет, включая статьи - воспоминания о встречах с Рейганом и Никсоном. Там есть и большой отдел прощаний, посвященный ушедшим друзьям, есть моя новая статья о Высоцком, где я рассказываю о том, что приходилось скрывать в прежние годы. Знаете, например, как Марина Влади помогала мне переправить рукопись за рубеж? Марина была членом ЦК компартии Франции, поэтому ее багаж не проверяли. И мы с Володей Высоцким несли до таможенного поста очередную порцию рукописи, в которой не было ничего антисоветского, но кого это интересовало! Таможенники в любой рукописи видели крамолу, без разговоров все забирали в аэропорту. Сумка весила килограммов двенадцать, поэтому я и Володя несли сумку за две ручки. Но перед таможней Марина сказала: «Теперь уже давайте мне». И я был восхищен: она просто двумя пальчиками подхватила эту ношу, слегка покачивая ею, очаровательно улыбаясь, прошла через таможенников. Ни у кого и мысли не возникло заглянуть внутрь, а мы были восхищены. Удивительная женщина! И еще в «Строфы века» вошло много лирических стихов, произведений о любви и воспоминаний о моих уникальных друзьях. Например, о том, как Феллини меня спас, когда я в море тонул. Он вонзился своими ногтями мне в икру, сведенную судорогами, и вытащил на сушу. Потом от его ногтей остались шрамы, которые я называю автографом Феллини. На вечер приедет и моя супруга Маша, которая завершает сейчас свои рабочие дела в США. И будут на вечере мои друзья – Михаил Задорнов, Сергей Никитин. Я многое хочу прочесть, дай бог, нам хватит на это времени: я, как всегда, счастлив, что вернулся на лето из Америки и буду выступать перед своими читателями.

"