Дирижер и треугольники

С Большим театром Рождественского связывают особые отношения. Он поступил туда на работу студентом консерватории, служил дирижером, в том числе и главным, 18 лет, а в 2000 году на один сезон стал худруком. Десять лет назад Рождественский, покидая театр, отменил празднование своего 70-летия в Большом. Тогда он вошел в конфликт с дирекцией и Министерством культуры, причем сопроводил разногласия бурной деятельностью, раздавая обличающие интервью и публикуя открытые письма. Но потом вернулся в ГАБТ временным гостем: сначала в 2006 году на оперу «Леди Макбет Мценского уезда», теперь на юбилей. Ныне Рождественский в Большом занимается только творчеством и демонстрирует мирные намерения. Театр, со своей стороны, издал юбилейный буклет, в котором собраны фото разных лет: Рождественский-мальчик в коротких штанишках, и знаменитый музыкант со Стравинским, Шостаковичем и Папой Римским.

«Треугольники. Триптих» – так называется книга воспоминаний Рождественского, конгломерат его личных мультикультурных ассоциаций. Речь идет о музыке, литературе и живописи – сторонах жизненного «треугольника» дирижера. Вечер в Большом тоже «треугольный». Три действия, три вида музыкальных искусств – Рождественский работал и с оперой, и с балетом, и с симфонической музыкой. Плюс тройные переплетения в синтетическом искусстве театра, где есть музыка, сценография и сюжет с либретто. Правда, общее число сыгранных Рождественским в Большом опер и балетов (около сорока), выбивается из этой магии чисел. А его общий репертуар – больше двух тысяч сочинений вкупе с восемью сотнями оркестровых записей.

Во время концерта маэстро не сказал ни слова, хотя он известен любовью к комментированию собственных программ. «Спящая красавица» стояла в афише первой: это возвратило к началу дирижерской карьеры юбиляра. Он дебютировал в Большом театре балетом Чайковского, и Рождественскому было тогда 20 лет. Конечно, балет – не главное в деятельности Геннадия Николаевича, хотя ему неоднократно приходилось заниматься танцами. При этом Рождественский брался лишь за качественные партитуры, от Адана до Шнитке, близко не подходя к так называемой балетной музыке. С такой музыкой, в бытность худруком Большого, у маэстро вообще случился конфликт: он запретил к постановке балет «Дочь фараона», сославшись на его низкое качество («стопроцентная музыкальная макулатура», сказал Рождественский). А с Петром Ильичом, естественно, отношения другие, и партитура Пролога в трактовке юбиляра прозвучала предельно ясно, полнозвучно, с четким обнажением конфликта. У Рождественского это не сказка про злых и добрых фей, а скорее война и мир. Артистам приходилось нелегко: маэстро, погруженный в музыку, на сцену практически не смотрел и «в ноги» танцовщикам не играл. Поклонники Николая Цискаридзе могли наблюдать его в редко исполняемой партии мерзкой волшебницы Карабос. Николай Максимович в черном старушечьем платье, показывая, кто в королевстве главный, корчил гримасы, тряс в воздухе пальцем и, попирая права сказочного властителя, нагло плюхался на его трон.

Пролог из «Бориса Годунова» представлял оперную часть жизни дирижера. Кроме Большого, маэстро 11 лет музицировал в Камерном музыкальном театре под руководством Бориса Покровского, стоял за пультом во многих старых и современных операх. «Годунов» ходит у юбиляра в любимцах: это первый спектакль, в котором он когда-то принял участие как сотрудник ГАБТа. Десять лет назад Рождественский-худрук даже совершил маленькую революцию в Большом театре, распорядившись начать сезон не «Иваном Сусаниным», как прежде, а шедевром Мусоргского. Правда, постановка 1950-х годов, которую дирижер называет «эталонной», давно уже не идет. Показанные Пролог с Коронацией, при отсутствии режиссерской руки, больше напоминали театрализованный концерт в костюмах. Только икон на сцене, по сравнению с советскими временами, прибавилось.

Завершала программу Вторая симфония Рахманинова – привет юбиляра собственному симфоническому пласту в творчестве. Рождественский руководил двумя оркестрами еще в СССР, а сотрудничать он успевает с огромным количеством российских и зарубежных коллективов, включая Симфонический оркестр Би-би-си и Венский симфонический оркестр. Вторую симфонию он записал в 1988 году в Лондоне, и это произведение входит у маэстро в дюжину любимых. На юбилее в Москве Рахманинов звучал больше часа. Музыка навевала галлюцинации: просторное русское поле до, во время и после грозы. Публика в театре собралась отнюдь не консерваторская, она простодушно хлопала после каждой части, но привычный ко всему дирижер не обращал на это внимания. В финале хор из «Бориса Годунова» на фоне кремлевских соборов спел юбиляру «Многая лета», а зал аплодировал стоя.