Posted 12 февраля 2019,, 06:34

Published 12 февраля 2019,, 06:34

Modified 7 марта, 16:14

Updated 7 марта, 16:14

Понять гения... Как мы скользим в пустоту с Пушкиным

Понять гения... Как мы скользим в пустоту с Пушкиным

12 февраля 2019, 06:34
10 февраля - вот уже скоро 200 лет – скорбная дата: именно в этот день скончался от пулевого ранения Пушкин, «наше всё», величайший поэт – и не только России.

Диляра Тасбулатова

Писать о нём – конечно, дерзость неимоверная: такой труд брали на себя почти соразмерные ему, конгениальные, великие (Гоголь, Ахматова, Цветаева).

Правда, писал и Зощенко, и совсем по-другому: в своих двух рассказах о Пушкине, где некий управдом заявляет, что, дескать, был бы Пушкин сейчас жив, он бы ему печку переложил. А вот поэту Цаплину перекладывать не будет. С другой стороны, сомневается управдом, вдруг этот Цаплин станет равным Пушкину, а он, управдом, ему так и не переложил печку? Позор в веках (боится управдом).

И всё в таком духе. (Ну, вы помните, а если нет, перечитайте два этих шедевра, две речи к столетию смерти Пушкина).

Зощенко таким образом косвенно переиначивает гоголевские слова о том, что Пушкин – русский человек, который явится нам, может, через 200 лет – во всей своей красе. Тогда, впрочем, прошло всего-то сто. Лет. Сейчас уже и все двести, но того «русского человека», во всём его совершенстве, пока что-то не видно.

И – простите за пессимизм – и через триста видно не будет. Если, конечно, условный «русский человек» вообще сохранит свой этнос.

Поистине, эти два этюда Зощенко – совершенно провидческие: это и злая сатира на то, во что превратилась империя, и предвидение – то ли еще будет. Кроме всего прочего, Зощенко высмеивает «приватизацию» Пушкина властями предержащими, «назначение» Пушкина «нашим всем», жупелом, знаменем, под которым и все безобразия спишутся, и неграмотному дураку все с рук сойдет. Ибо именно он, неграмотный дурак, - наследник утонченной, всеобъемлющей, высокой и, не побоюсь этого слова, аристократической культуры в лице ее первого поэта.

Ну, так получается.

В наше неспокойное время – тоже не без административного рвения – праздновали, помнится, 200 лет с его, «нашего всего» то есть, рождения - в 1999 году.

Лучше всего эту вакханалию выразил известный анекдот: «До дня рождения Пушкина осталось 100 рублей».

Правда, были и приятные моменты: молодежь придумала флешмоб (хотя это слово ещё тогда было не в ходу): читали по одной строке из «Евгения Онегина», получилось вполне. Изящно получилось, чего уж там.

Но и только-то. Другие шедевры пиар-акции под названием «наше всё» были такие: спички с изображением солнца русской поэзии и напольный коврик, об который, предполагалось, можно вытереть промоченные непогодой ноги. Были и зажигалки, и Бог знает что еще – вплоть до конфетных коробок: Пушкина осваивали и кондитеры, и малый бизнес, и даже местами-временами, Господи помилуй, большой.

Вся страна, в общем, слилась в едином порыве – куда там скромному зощенковскому управдому с его печкой.

Возможно, я придираюсь, ибо сатирик по призванию: возможно, всякий большой поэт, тот же Байрон, которым так восхищался Пушкин, становится достоянием толпы; возможно, эта культура, аристократическая в общем, непонятна нынешнему племени, младому, незнакомому (хотели же его еще в двадцатых сбросить с корабля современности , а Маяковский так вообще припечатал, что Пушкина «не понимают рабочие и крестьяне»).

Но…

Есть, как говорится, и другие мнения: Бунин, например, полагает, что страна , породившая такого гения, не будет одолена «силами Ада» (ой ли?), что русский дух запечатлен в каждом русском, ибо есть и в нем частица его гения.

Хорошо высказался Андрей Белый – о мнимой простоте Пушкина, его доступности: «Легко скользить на поверхности его поэзии и думать, что понимаешь Пушкина. Легко скользить и пролететь в пустоту».

Вот на этом и остановимся, господа.

Скользим в пустоту – и опять-таки с самоубийственным рвением.

А явление Пушкина, и вправду изменившего местный ландшафт, порой до неузнаваемости, - явление удивительное, живительное, но столь краткосрочное и ослепительное, что, видимо, лишь косвенно отражается на России.

Хорошо хоть так. Прав Достоевский: не было бы его, не было бы – в том значении и той мощи, в каком она состоялась таки, - и последующей великой культуры.

Однако есть и то, и это: и управдом, и герои довлатовского «Заповедника» - и как со всем этим справиться, ума не приложу.

"