Театральный глянец

К словосочетаниям гламурный журнал, гламурное фото, гламурная живопись и кино мы уже давно привыкли. Театр долгое время оставался в стороне от этого направления, грозящего стать магистральным в российской масс-культуре. Судя по премьерам последних двух недель, театральный бастион пал – пришло время, когда сцены Москвы заполняют гламурные постановки.

Россияне освоили понятие «гламур» с легкостью почти пугающей, приспособили его к реалиям нашей действительности. Возник «гламур» амурский, тюменский, крыжопольский, гламур из Кошкина и Мышкина. Остроумцы утверждают, что гламур по-русски – это когда «по одежке встречают» (вторая часть пословицы отброшена за ненадобностью). В русском театре пионером гламурного направления стал бесстрашный Роман Виктюк. Его последователи (прежде всего Андрей Житинкин) были не столь убедительны и не столь успешны. Новое дыхание сценическому гламуру дало недавно вошедшее в театр молодое поколение режиссуры. Ярче всего это направление ожило и заиграло в постановках модных режиссеров – Кирилла Серебрянникова и Нины Чусовой. Под Новый год буквально в один день оба популярных постановщика познакомили столицу со своими фантазиями на темы классических пьес.

Нина Чусова выбрала комедию Шекспира, в новом переводе Осии Сороки получившую название «Сон в шалую ночь». Кирилл Серебрянников предпочел отечественную классическую комедию Островского – «Лес». Обе пьесы посвящены свойствам страсти, кружению сердец, причудам случая. Обе имеют довольно длинный сценический шлейф. И если Кирилл Серебрянников в своем спектакле воспользовался парафразами из постановки Мейерхольда, то Чусова опорой сделала прочтение шекспировской пьесы, как пьесы о почти безграничной сексуальной свободе (так ставил почти полвека назад британский режиссер Питер Брук).

Как положено персонажам «гламура» – герои обеих пьес «переряжены» режиссерами в стильные наряды других эпох. Нина Чусова предпочла экзотические мотивы тропических островов. Кирилл Серебрянников вдохновился модными сейчас тенденциями стиля «советских 70-х». На сцене театра Пушкина резвятся молодые полуголые «дикари» с мелкими косичками, в бусах, в боевом раскрасе индейцев. Актеры с увлечением и отдачей танцуют дикие танцы диких существ из дикого леса.

На сцене МХТ играют с реалиями советской эпохи: со шкафами, люстрами, столиками кафе, фотообоями, покроями дамских платьев и мужских костюмов. Звучит советская песня – от Высоцкого до эстрадных шлягеров, от Лолиты Торрес до «Дайте до детства плацкартный билет». Кульминацией спектакля становится «Беловежская пуща», которую поет хор детишек-зайчиков и которым дирижирует Буланов (Юрий Чурсин), вдруг радующий зал своим сходством с Владимиром Владимировичем Путиным. И там и там режиссеры придумывают самые разные «гэги» и трюки для оживления действия. Оба дают героям полеты над сценой на лонже. И Аксюша (Анастасия Скорик) из «Леса» появляется в белых крылышках за спиной, точно снятых с одного из эльфов «Сна».

Надо оговориться, что в отличие от осетрины гламур бывает разной степени свежести. И первой, и третьей, и... восемнадцатой. Похожие по приемам и направленности, принадлежащие к единому театральному стилю, спектакли Серебрянникова и Чусовой явно разного качества. «Сон в шалую ночь» Чусовой – безусловный и огорчительный провал. Ни одной внятной актерской работы, ни одной запоминающейся сцены. Бедность мысли, отсутствие общего решения не прикрыта ни фантазией, ни энергией постановщика.

«Лес» Серебрянникова – яркий успех и вполне качественный продукт. Занятный, азартный, зрелищный «Лес» на мхатовской сцене радует сильными актерскими работами. Гурмыжская (Наталья Тенякова), Улита (Евгения Добровольская), Несчастливцев (Александр Назаров), Счастливцев (Авангард Леонтьев), Аксюша (Анастасия Скорик), Буланов (Юрий Чурсин). Все эти актеры показывают умение прекрасно существовать в обстоятельствах, предлагаемых режиссером. Когда-то Фаина Раневская острила, что невозможно плавать в сортире стилем баттерфляй. Выясняется, что плавать в слое гламурного лака, демонстрируя чудеса профессионализма, вполне возможно. Переодев сцену, разложив комедию Островского на самодостаточные номера и номерочки, Кирилл Серебрянников практически оставил в неприкосновенности текст Островского (разве превратил соседей-помещиков в престарелых вдов, да заменил слугу Карпа – горничными).

И Чусова и Серебрянников (как и любые режиссеры гламура) изначально не ставят перед собой задачу «приращения смыслов» пьесы, не пытаются пойти в глубь текста, нарисовать изогнутую проволочку характеров персонажей, прописать подтексты отношений и сюжетных поворотов. Главная и единственная задача создателей гламурного стиля – сотворить зрелище. Как показывает опыт смежных искусств, в ближайшее время гламурный стиль станет частью нашей театральной жизни. Таким образом, вопрос «быть или не быть гламуру» даже не стоит. Остается вопрос: «какое место он займет на российской сцене». Приятно, если в библиотеке на столе окажется глянцевый журнал, который можно полистать для отдыха мозгов и глаз. Но страшно представить себе библиотеку из одних журналов. Еще трудней представить себе российский театр, переполненный гламуром.