Без брака свадеб не бывает

Но, конечно, находятся и те, кому стало невтерпеж уже на просмотре. Есть у нас ничем не выводимая категория вечно бдящих граждан, усматривающих в любом фильме образ России и страшно озабоченных тем, достаточно ли она выглажена и нарумянена. Нет ретуши – поднимается ор: «Это насколько нужно ненавидеть свою страну, чтобы снять такой фильм! Так окатить грязью нашу Родину!». Полвека с лишним назад в таком стиле говорили о калатозовских «Журавлях», сегодня – о «Сталинграде»: страшно подумать, ведь в обеих картинах показаны женщины, которые изменяют: одна – фронтовику с его братом, а другая – отечеству с немцем.

Сюжетная схема, по которой построена картина «Горько!» Жоры Крыжовникова (Андрея Першина), не нова и просматривается, скажем, в «Свадьбе» Павла Лунгина и «Моей греческой свадьбе» Джоэла Звика – везде в процесс вмешиваются родители и гости, возникает конфликт, напряжение усиливается, и вот-вот наступит разрыв, но все кончается хеппи-эндом, не замутненным в голливудском варианте и традиционно затуманенным слезами – в российском. Вместе с тем это достаточно объемная и притом вполне жизненная форма, которую можно наполнять любым национальным и социальным содержимым.

Оригинальность этой форме придает первый же кадр, предлагающий нам поверить, что фильм снят не съемочной группой из нескольких десятков человек, включая исполнителей, а братом жениха на любительскую видеокамеру: эдакое свадебное хоум-видео. Очень часто авторы, подкинувшие зрителям некую повествовательную условность, тут же о ней забывают, а здесь, напротив, то и дело напоминают. Персонажи, вопреки железному правилу игрового кино не реагировать на оператора с камерой, вступают с ним в контакт: отец жениха, к примеру, обзывает его то Спилбергом, то Тарантино, то Михалковым – притом с намерением учинить ему тот самый карачун, который Михалков в незабываемой роли нового русского в «Жмурках» обещал своему домашнему архитектору.

Одной из главных особенностей национального бракосочетания представителей классов не выше среднего считается стремление устроить «все, как у «людей» (те, кто повыше, жаждут выделиться). Загвоздка лишь в том, что невысокие договаривающиеся стороны по-разному этих «людей» представляют. Родителям нужна старомодная свадьба – в ресторане, с многочисленными родственниками, массовиком-затейником, галимой попсой и свадебным генералом, которому в нынешней табели о рангах соответствует какое-нибудь узнаваемое «лицо из ящика», в данном случае – отличное камео Сергея Светлакова, он же один из продюсеров ленты. Невесте, чей жених почти до конца ходит под каблуком, требуется нечто гламурно-романтическое: берег моря, русалочий хвост, суженый в лодчонке (на корабль денег не хватит) с имитацией алого паруса. Плюс другая музыка – вроде Шакиры (но не Земфиры) вместо Стаса Михайлова и Лепса.

То есть налицо все предпосылки для столкновения интересов: не задействовано лишь неравенство социального положения семей. По логике обстоятельств и характеров, родители невесты, недавно поднявшиеся на ступень выше родителей жениха, должны до последнего сопротивляться «неравному» браку. Однако на экране этого нет, а жаль – мог бы возникнуть дополнительный комический обертон. Хотя, так или иначе, коллизия доходит до абсурда, когда назначаются две свадьбы в один день – для пап с мамами и для себя. А так как изолировать вторую от первой не удается, то ситуация выходит из-под контроля – вплоть до мордобоя, стрельбы и нагрянувшего ОМОНа.

Но есть сермяжная правда в том, что после ссор, драк и побоев на свадьбе наступает умиротворение. Во-первых, ее участники выплеснули все, что накопилось, и совершенно обессилели. Во-вторых, как давно замечено, количество выпитого нередко переходит в национальное качество, когда братаются все, независимо от возраста, пола, состояния, статуса и даже идеологии. В 1960-е годы в таком случае могли запеть «И в снег, и в ветер…», в 1970-е – «Сняла решительно пиджак наброшенный…» и т.д., а тут соборно исполнили «Утоли мои печали, Натали…». Иными словами, человеческая комедия заканчивается полноценным российским катарсисом.