Неромантическая история

Если бы постановка «Травиаты» была традиционной или ультраавангардной, к ней отнеслись бы спокойней и лояльней. Но поведенческий «стандарт» XXI века в костюмах и интерьерах века XIX вынести смогли далеко не все. Кино- и театральные заслуги Шолти прошлых лет, среди которых получивший «Золотой софит» и номинированный на «Золотую маску» «Сон в летнюю ночь» Бенджамина Бриттена, оказались забыты. Наличие знаменитого отца, напротив, поставили в вину. Были брошены привычные уже камни и в сторону Мариинского театра.

Однако нравится это кому-то или нет, приглашение того или иного режиссера является прерогативой театра, постановщик же имеет полное право интерпретировать оригинал по собственному усмотрению. Тем более, приступая к работе над спектаклем, Шолти внятно высказалась и о любимом ею «смешении стилей», и о желании очистить образы главных героев от «лакировки», показав их «живыми людьми из плоти и крови». Лучше ли, хуже ли, но поставленные перед собой задачи она выполнила.

Анфилада комнат в жилище Виолетты представлена в виде карусели. Это решение (художник-постановщик Изабелла Байвотер) видится символичным и по отношению к героине, и по отношению к мироустройству в целом. Акцент на движение делает осязаемым неумолимое течение времени. Возникающее в момент исполнения увертюры на фасаде строения лицо Виолетты выглядит нездешним и отстраненным: девушка словно всматривается в прошлое из небытия.

Почувствовать, что любовь никого не спасет и хэппи-энда не будет, не помешает ни незнание сюжета, ни сугубо позитивный взгляд на мир. С первых тактов на подмостках устанавливается особая атмосфера. И даже беглый взгляд на Виолетту (Наталья Павлова) не оставляет сомнений – она обречена. Мертвенная бледность лица еще больше оттеняется роскошным водопадом черных волнистых волос. Некоторая вульгарность и бесконечное прикладывание к бутылке, причем буквальное – Виолетта пьет шампанское прямо из горлышка, – не признак распущенности, а желание забыться, не позволить себе даже на миг задуматься о болезни и об истинном своем положении.

В ушедшем сезоне Павлова обратила на себя внимание участием в цикле «Рожденные в СССР», в рамках которого спела в концертных исполнениях несколько главных партий из опер советских композиторов. Особенно вольготно ее большое, богато окрашенное сопрано чувствовало себя в партии жгучей красавицы Джеммы из оперы Антонио Спадавеккиа «Овод». К сожалению, музыкальное воплощение Виолетты Валери не было столь же безупречно. Поначалу молодая певица не добирала красок, ее голос звучал хотя и правильно, но не очень интересно. Лишь по мере развития действия в драматическом дуэте с Жермоном (Алексей Марков) Павлова наконец-таки раскрылась и продемонстрировала сверкающую красоту тембра и теплую насыщенность звука. Ее дальнейшее пение не вызывало нареканий и вселяло уверенность, что в лице уроженки Казани и выпускницы Московской консерватории Мариинский театр обрел новую восходящую звезду.

Чего пока нельзя сказать об исполнителе роли Альфреда Илье Селиванове. На протяжении всего спектакля его тенор звучал плоско и напряженно, а верхние ноты и вовсе оставляли желать лучшего. Как всегда, великолепно пел баритон Алексей Марков (Жермон). Красивыми свежими голосами и осмысленным существованием на сценической площадке порадовали исполнители небольших партий: тенор Александр Трофимов (Гастон) и меццо-сопрано Варвара Соловьева (Аннина).

…Новую мариинскую «Травиату» сложно назвать эталонным воплощением оперы Верди, однако прочтение Клаудии Шолти достаточно любопытно и совсем не безнадежно.