Директор фестиваля «2morrow/Завтра», актриса Ольга Дыховичная

– Известно, что раньше финансовую поддержку фестиваля осуществляла одна частная компания. Почему прекратилось частное финансирование и стала необходима помощь Министерства культуры?

– В какой-то момент у коммерческих компаний сменился вектор интереса в сторону Олимпиады, и все финансы, предназначенные для параллельных проектов, направились туда. Мы надеемся, что в следующем году можно будет получить частное финансирование, но пока наш фестиваль зависит от Министерства культуры.

– Оно поддерживает вас несколько лет, и впервые произошла такая неожиданная неприятная ситуация?

– Да, обычно мы узнавали о наличии денег для нас в бюджете за три-четыре месяца. Сейчас же осталось всего два, а мы по-прежнему не услышали никакого внятного ответа и молчание интерпретировали как отказ. Стали бить тревогу, потому что фестиваль проверен временем, имеет свою традицию, стал, как мне кажется, значимой культурной площадкой на карте России. Это уже отдельная кинематографическая территория, которая должна быть.

– Может, причина сложившейся ситуации – ваша программа, в которой большинство фильмов не имеют счастливых концов и теперь не вписываются в картину мира, культивируемую Минкультом?

– Я не думаю, что мы стали конкретной мишенью. Мы, скорее, не попали в общую приоритетную тенденцию. У Минкульта сейчас вектор направлен на национальные фестивали, но я хочу обратить внимание, что одна из главных наших программ «Оффсайд» – это программа регионального российского кино, где мы собираем кино Якутии, Бурятии, которому нет места практически ни на одном фестивале. Мы обращаем внимание Москвы на регионы, разбавляем привычный киноконтекст уникальными работами. Это картины с другим киноязыком, их снимают люди, которые перерабатывают свою региональную культуру. В прошлом году мы сделали эту программу конкурсной и в жюри пригласили отборщиков разных мировых фестивалей, потому что российское региональное кино – это наш уникальный ресурс, с помощью которого мы можем предложить мировому кино новые тенденции. В этом смысле мы не противоречим официальной программе, которую декларирует государство.

– Киновед Андрей Плахов, комментируя сложившуюся ситуацию, говорит об угрозе, которая «нависла над фестивальным движением в России в целом из-за цензурных законов». Как вам кажется, есть ли действительно такая угроза?

– Думаю, есть некие процессы сужения культурного пространства, которое происходит не столько из-за директив сверху, сколько из-за самоцензуры авторов. У создателей радикальных произведений искусства зачастую включается механизм самоцензуры даже раньше внешнего давления. Надо научиться не поддаваться соблазну тревоги и не заниматься самоцензурированием там, где в этом нет необходимости. Ведь часто нет прямого давления, есть лишь намек, который мы малодушно принимаем за директиву. И дальше все делаем сами, запирая себя в квадрат несвободы.

– Вы сталкивались с этим, скажем, составляя программу фестиваля?

– Время, в котором мы живем сейчас и в котором жили год назад, – это два разных времени. Сейчас есть конкретные законы, которые мы должны учитывать: запрет на нецензурную лексику, на пропаганду гомосексуализма несовершеннолетним – но эти законы надо читать самим и полностью, а не слушать интерпретации в пересказе других и не делать их более суровыми, чем они есть на самом деле. Возрастной ценз мы ставили и в прошлом году, у нас были показы, перед которыми мы стояли на входе в зал и внимательно смотрели на зрителей, при необходимости просили документы.

– Но ведь фестиваль предполагает некое свободное движение…

– Да, формат фестиваля позволяет увидеть мир в его разнообразии. А мы, в том числе из-за самоцензуры, начинаем быть внимательными там, где можно быть веселыми и свободными. Но есть несколько стратегий поведения в ситуации, когда становится «холодно». Наша стратегия – работать, пока это возможно, и делать максимум того, что мы считаем правильным.

– А когда стало совсем «холодно», вы написали открытое письмо? Какие цели вы преследовали?

– Это письмо – крик души. Безусловно, первая цель – это привлечь внимание общества, потому что просто так уйти из культурного пространства Москвы – немыслимо. Эта потеря будет наша общая… и моя лично. «Завтра/2morrow» основал Иван Дыховичный, и для меня этот фестиваль – продолжение его дела. Вторая наша цель была – провести публичную экспертизу. Вдруг за год сменились интересы, и мы стали никому не нужны? Мы были готовы не услышать слов поддержки, но тот отклик, который мы получили, подтверждает, что фестиваль необходим. Эта экспертиза подтвердила, что у нас есть своя аудитория, в том числе из профессионалов киноиндустрии. И на наше письмо откликнулся город, предложив одну из московских площадок. Теперь нам очень важно донести социальную значимость «2morrow/Завтра» и до чиновников Министерства культуры.

– У вас есть план действий? Чего вы ждете?

– Я жду конкретных встреч, мы очень надеемся попасть к министру культуры Владимиру Мединскому, и то, что эмоционально высказано в письме и вот сейчас здесь, облечь в какую-то четкую форму и попробовать обосновать социальную значимость фестиваля. Кроме этого, мы запускаем проект на портале Planeta.ru, чтобы нас могли поддержать и наши зрители. Сейчас мы как раз придумываем конкретные акции, которые можем предложить нашим вкладчикам. У нас много друзей, которые не откажутся подписать свои книги, диски, пригласить на концерт, репетицию, пригласить в качестве актеров массовых сцен тех, кому интересно посмотреть на процесс съемок изнутри. И если говорить про дальнейшую цель, то мы в любом случае проведем фестиваль, правда, площадка, формат и количество фильмов будут напрямую зависеть от наших возможностей. Это решится в ближайший месяц.

– Фестиваль занимает все ваше время или у вас есть сейчас другие проекты? Новая роль?

– Я сейчас все больше занимаюсь продюсированием фильмов, но буквально недавно снялась в чудесной картине Ангелины Никоновой «Велкам хом». В сентябре она выходит в российский прокат. Это очень веселая, хулиганская история о людях разных национальностей, которые живут в Нью-Йорке. В этой иронической мелодраме «люди встречаются, люди влюбляются, женятся». Желания героев сбываются, а потом доставляют им кучу мороки. Не подумайте, что это очередная американская история счастья, Нью-Йорк здесь больше походит на Вавилон, где живут люди различных культур.