Юрьева ночь

С гостиницами в Локарно дело обстоит неважно – цены почти как в Москве, поэтому электорат, голосующий за Приз публики, стекается сюда из близлежащих хостелов и кемпингов. Самые радикальные, исчерпав лимит гостеприимства устроителей фестиваля (две ночи в трех звездах), селятся на берегу живописнейшего озера Лаго Маджоре в обыкновенных палатках, а потом растворяются в толпе киноманов. К их числу относится, например, французский режиссер-композитор-оператор-музыкант Зигфрид, давно облюбовавший Россию как источник своего вдохновения.

Киноманы же, прервав знакомство с местными природными красотами, ежевечерне собираются перед исполинским экраном на центральной площади Пьяцца Гранде, чтобы полночи под звездным небом оценивать труды отборщиков. Эти зрители так благодарны устроителям за кинопраздник, что готовы с замиранием сердца смотреть и новый голливудский боевик (что объяснимо), и безразмерное видеополотно какого-нибудь новоявленного авангардиста, наподобие того же Зигфрида. Здесь в изобилии и то и другое, хотя предпочтение все же отдается европейскому арт-мейнстриму.

Вот в минувшую субботу на Пьяцца Гранде восемь с лишним тысяч зрителей, затаив дыхание и отложив в сторону остывшую пиццу (открытые рестораны гасят свет, и посетители смотрят кино при свечах), следили за трагической одиссеей немецких альпинистов, так и не покоривших в 1936 году скалистый отвес Медвежьей горы в Швейцарских Альпах (фильм Филиппа Штольцля «Северный склон»). После двухчасового альпийского экстрима с печальным исходом (все погибли, а девушка-фотограф, наблюдавшая за этим из окна шикарного отеля в бинокль, презрев нацистские замашки своего главного редактора, укатила в Америку) требовалось перевести дух. Но публике тут же предложили новейшую экранизацию романа Чака Паланика «Удушье». Режиссер Кларк Грэгг с помощью «Удушья» решил посостязаться в изысканном издевательстве над зрителем с Дэвидом Финчером. Тот некогда сделал знаменитым Паланика после экранизации «Бойцовского клуба». А теперь сам в ранге суперзвезды собирает сотни поклонников на мастер-классe в Локарно.

Однако не только гранд-сеансы на Пьяцца, на которой в прошлом аплодировали и русским режиссерам Павлу Лунгину, Андрею Эшпаю, Александру Сокурову и Кире Муратовой, делают погоду этому знаменитому фестивалю, a, прежде всего, конкурсная программа. Если судить по первым впечатлениям, то нынешний фестиваль, как и минувший Каннский, после прошлогоднего юбилейного рывка, похоже, слегка расслабился.

Первые впечатления от конкурсной программы наводят на мысль о том, что в сегодняшнем кино, в отличие от жизни, все несчастные несчастливы абсолютно одинаково. Про счастливцев уже никто не снимает, если не считать циничных авторов футуристических блокбастеров. Ну а новые интеллектуалы, как, например, перешедший в стан кинематографистов (думаю, ненадолго, если судить по результатам) культовый писатель Мишель Уэльбек, утверждают, что и в воображаемом будущем счастливцев не сыскать. Он, впрочем, сам того не ведая, примкнул к стану лузеров и не пожаловал на пресс-конференцию своей дебютной антиутопии «Возможность острова» (похоже, узнав о сокрушительном провале своей крайне неуклюжей картины).

Если же говорить о реальных несчастных, а не вымышленных, переселенных Уэльбеком в отдаленное неласковое будущее, то они, конечно, иммигранты. Режиссеры изо всех сил пытаются преодолеть идиосинкразию соотечественников и даже – страшно подумать! – может быть, и свою собственную. Мигрантов везут в трюмах и скотовозах в «благополучные» мегаполисы, где их встречают не хлебом-солью, а набором сценарных штампов. Что и произошло с героями французского фильма «Нигде – обетованная земля» (режиссер Эммануэль Финкель).

В этом же ряду остросоциальная картина голландки Мийке де Йонг «Катина сестра». Свою трудовую деятельность режиссер начинала как социальный работник и, придя в кино, осталась верна униженным и оскорбленным. Как только, еще на вступительных титрах, мы слышим колыбельную про «серенького волчка», понимаем, что он «ухватил за бочок» переселенцев из России, и это находит подтверждение в сценах женских перепалок на русском матерном. Девочка-аутистка Люси, безоглядно преданная старшей сестре-проститутке, – самый симпатичный персонаж в этой не слишком стройной социальной драме. Фильм вписывается в стандарты европейского фестивального кино, которое уже давно приняло на себя ответственность за социальную несправедливость мирового сообщества. В этом жанре есть свои признанные, хоть еще и юные мастера. Один из них – румын Кристи Пую («Смерть господина Лазареску») – стал в этом году членом жюри полнометражного игрового кино.

Некоторым истинным мастерам, которые вынуждены пожизненно черпать энергию для своих картин из взрывоопасной жизни, здесь воздаются заслуженные почести. Например, почетный «Золотой леопард» на открытии был вручен выдающемуся израильскому режиссеру Амосу Гитаи, чей фильм «Когда-нибудь ты поймешь», крайне далекий от мейнстрима, был показан на Пьяцца. Тонкая умная история, рассказанная первым составом актерской женской сборной Франции. А уж восьмидесятилетняя Жанна Моро, чье лицо не обезображено пластикой, а прекрасно и в старости, кажется, заглянула в наш тусклый век из того времени, когда в кино царил высокий стиль. В этом фильме звучит русская музыка – романс Александра Вертинского ностальгически аккомпанирует настроению довоенного быта еврейской четы, когда ничто не предвещало близкую гибель в печах Освенцима. Такой высокой трагической ноте соответствовать очень трудно, но основные фильмы фестиваля еще впереди, в том числе и те, что сделаны на родине Вертинского – завтра в конкурсной программе замечательный фильм Кирилла Серебренникова «Юрьев день».