«В Москве родной по всем углам»

Традиционно все серии фотографий о Москве распределяются по трем номинациям: «Архитектура», «События и повседневная жизнь», «Лица». Но, если даже беглым взглядом окинуть выставку, станет очевидно, что перечисленные жанры либо давно слились в один большой портрет-пейзаж, либо перестали быть актуальными. Из «событий», что столица пережила в прошлом году, нашли отражения только «Народный сход в Бирюлево» и «Трагедия в московском метро». Точно так же никто не снимает портреты знаменитостей. Две самые характерные серии в номинации «Лица» – это «Консьержки Москвы», тетушки и дядюшки, показанные вместе со своими комнатами наблюдений, и креативная подборка «APPostles» – бородатые юноши с модными гаджетами, равные по числу ученикам Христа. Остальные фотографии можно определить как московские виды – будь это остатки былых построек (по числу таковых лидирует ВДНХ) или меланхолические спальные районы.

Почему за последние годы произошла такая передислокация фотографических интересов – от живой натуры к мертвой – и куда пропали острые репортажи? Навскидку возможны два объяснения. Во-первых, едва ли не все московские журналы и газеты экономят на фотокорреспондентах и не спонсируют городские истории. Во-вторых, роль репортеров теперь играют сами москвичи и их мобильники. В итоге фотохудожники переключились на архитектурные детали, на маргинальные сюжеты, где еще можно проявить чудеса композиции и фокусировки. Если сложить вместе все заборы, балки, пустыри и прочие осколки Москвы, которые попали в объектив в 2014-м, получится очень характерная картина города, где горожане люто ненавидят новостройки (в том числе и на расчищенной ВДНХ), копаются в порушенном скарбе, пытаясь отыскать душевные мотивы. Даже Кремль здесь показан в виде детали от пазла – одна из серий посвящена ремонту Спасской башни и конкретно ее часам, которые пока неизвестный фотограф (и явный претендент на приз) снял с расстояния вытянутой руки. Буквально по Вяземскому: «Величье есть в твоем упадке, / В рубцах твоих истертых лат! / Есть прелесть в этом беспорядке / Твоих разбросанных палат».

Мелкотемье и меланхолия нынешних московских образов особенно бросается в глаза на фоне победителей пяти-шестилетней давности. Во второй части выставки много узнаваемых лиц (даже Тарантино у памятника Пастернаку отметился), много парадоксальных уличных столкновений (бомжи на фоне гламура), много энергии действия (серия «Любовные проявления»). Здесь солируют по-столичному бодрый и оптимистичный Владимир Мишуков и ночной фланер Игорь Мухин. Они получали гран-при не по одному разу.

У них еще ощутимо дыхание города, его кипение, у этой Москвы пока еще есть жители, сидящие в кафе, идущие из клуба или на митинг. Нам, сегодняшним, остается вслед за Пушкиным умиляться относительно старым снимкам, где «разнообразной и живой / Москва пленяет пестротой». И тут же с поэтом и нынешними претендентами на «Серебряную камеру» горевать: «А наш осиротелый круг, / Товарищ, скоро ль оживится?»