Умная сказка

В своей недавней постановке в РАМТе по сказке Киплинга «Как кот гулял, где ему вздумается» Сигрид Стрем Рейбо показала, что умеет строить спектакль, прекрасно обходясь минимумом реквизита, пространства, укладываясь в жесткий временной лимит. Постановка «Ежик и Медвежонок. Диалоги» длится 40 минут. Из реквизита задействованы: канцелярский стол; пара стульев; листы белой бумаги, которую актеры в какую-то минуту комкают и пытаются прожевать; галстуки в полосочку (Ежик в какой-то момент использует галстук как веревку, чтобы повеситься, а полет над бездной будет изображаться поднятием галстуков над головами); наконец, кульминацией спектакля станет раздергивание занавесок задника и огромное окно во всю стену.

Два исполнителя в строгих белых рубашках и галстуках практически не встают из-за стола, придвинутого вплотную к зрительским рядам. Алексей Дубровский и Тимофей Трибунцев играют на сверхкрупном плане, когда видно движение глаз героя, подергивание уголков губ, а поворот головы становится сменой мизансцены.

«А я люблю, когда в тишине что-нибудь шевелится». – «Приведи пример». – «Ну, например, гром!» Ежик (Тимофей Трибунцев) и Медвежонок (Алексей Дубровский) начинают каждую микросценку обсуждением каких-то мелких бытовых вопросов, от которых воспаряют в эмпиреи философских абстракций. В пресс-релизе спектакля напоминалось о персонажах Беккета из «Ожидания Годо». Кому-то их диалоги могут напомнить о Гильденстерне и Розенкранце из пьесы Томаса Стоппарда, все выясняющих причинно-следственные связи падения монеты орлом и решкой. Кому-то о прекрасных грузинских чудиках Вано и Нико, придуманных Эрломом Авхледиани: «Однажды Вано мечтал. Мечтал и Hико. Оба сидели в открытом поле спиной друг к другу, и оба глядели в пространство».

Литературные реминисценции можно длить. Этот спектакль, собственно, и рассчитан не столько на взрослого зрителя, сколько на зрителя образованного, способного стать третьим в небезопасной и провокационной игре двоих.

Кульминацией этих «приключений мысли» становится предположение Ежика о том, что когда-нибудь его, Ежика, может совсем не быть. И что же тогда делать Медвежонку? Медвежонок не может осознать эту ужасную перспективу. Как это Ежика вообще нет? Не дома? Не в гостях? Не на полянке? Он, Медвежонок, пойдет его искать и найдет. Но Ежика нельзя найти, – его нет! Осознавая всю безнадежность этого «нет», Медвежонок горько вздыхает: «Если тебя нет, то и меня нет». Кажется, что грустнее уже некуда. Но вот тут Ежик произносит финальное: «Нет, ты есть, а вот меня у тебя нет». И отвлеченные философские рассуждения вдруг наполняются вполне человеческими болью, тоской, бессонными ночами, слезами… Такими знакомыми всем, кто хоть раз пережил это «тебя нет»…

Ежик и Медвежонок стоят у окна. Ночное небо, призрачное белое здание напротив. И так хочется, чтобы все было так, как когда-то придумал для своих самых любимых героев Сергей Козлов: «Вот мы с тобой говорим, говорим, дни летят, а мы с тобой все говорим. Месяца проходят, облака летят, деревья голенькие, а мы все беседуем. А потом все совсем пройдет, а мы с тобой вдвоем только и останемся».

Короткий спектакль-зарисовка, спектакль-скетч, явно выросший из студенческих этюдов, – заставляет размышлять над вещами совсем не сказочными. И грустить, что бедным взрослым так редко перепадают умные сказки, которые им нужны едва ли не больше, чем в детстве.