Пробежка по шедеврам

Выставка, откровенно говоря, странная. Непривычная и для ГМИИ как ведущего музея страны. Она подготовлена частным Музеем искусства авангарда, который пока дислоцируется за рубежом, но имеет большие виды на Москву. Основатель и глава музея Вячеслав Кантор попытался обозначить суть своего собрания тремя принципами. Во-первых, это модернистские работы. Такие, которые «двигали историю», часто шли вразрез с официозом. Поэтому Серов тут соседствует с Модильяни, а еще дальше идут «шестидесятники» и «восьмидесятники» Жилинский, Булатов, Брускин. Во-вторых, г-н Кантор собирает художников еврейского происхождения. Так подается идея толерантности в искусстве. Наконец, в-третьих, Музей авангарда делает ставку на «шедевры». На вещи, которые сразу впечатываются в память и являются образцовыми по высшим критериям.

Видимо, последнее особенно подкупило г-жу Антонову, когда она решила подать коллекцию в качестве главного блюда 2013–2014 годов. Еще бы! Тут тебе и серовское «Похищение Европы», на которую Третьяковка тщетно пыталась собрать деньги, и одна из лучших картин раннего Шагала («Видение. Автопортрет с Музой»), и потрет кисти Модильяни (картин которого вообще нет в наших собраниях), и гениальные эскизы театральных костюмов Бакста (хрестоматийный «Беотинец»)… Любой музей мира готов взять каждую из работ и устроить только ей одной шумную выставку. Короче, россыпь бриллиантов.

Но в том-то и проблема, что все эти замечательные вещи никак не складываются в единую картину. Всегда что-то мешает и не вписывается. Взять, например, пресловутый «еврейский вопрос». Да, многие художники здесь по происхождению евреи, вынужденные нередко жить на чужбине (отсюда и слова Шагала в названии выставки). Но если про корни Зинаиды Серебряковой или Ладо Гудиашвили мы могли что-то не знать, то Илья Репин в этот ряд явно не вписывается. Однако недавно приобретенное на аукционе репинское полотно «Парижское кафе» очень хотелось показать как ранний европейский шедевр мастера. Почему бы не показать?

В общем, выставка смотрится как набор замечательных покупок, дилерских удач и воплощение мечты отдельного мецената, который поставил себе цель взять то лучшее из русского искусства, что попадается на аукционах. Заодно можно еще блеснуть удачами по части западных покупок – первоклассные портреты Люсьена Фрейда (внука знаменитого психоаналитика) и уже упоминавшегося Модильяни у нас себе не может позволить ни один музей.

К чести сотрудников ГМИИ под руководством Марины Лошак, они создали очень достойный антураж для шедевров. Впервые на памяти обозревателя «НИ» в музее выставлен отличный свет, видны все подписи к работам, стены задрапированы на модный европейский манер. Налицо движение к мировым стандартам. Одна только проблема. Пушкинский в «Декабрьские вечера» всегда интриговал «умной», продуманной экспозицией. В данном случае новое руководство музея дало повод для досужих разговоров насчет «падения планки». Когда вместо выставочного проекта возникает антикварный салон.