Служил Малому

В более чем полувековой актерской жизни, что в самом прямом смысле слова началась с самых младых ногтей – с 17 лет – вместилось около 200 ролей и верность подмосткам старейшего театра России – Малого. Хотя первой ролью, которой запомнился молодой Александр Потапов зрителю, был все же кинообраз – Митька в кинооперетте «Крепостная актриса». С тех пор узнавали его везде и повсюду. Однако «звездной болезнью» молодой артист так никогда и не заболел. Да и – помилуйте – зачем болеть, если столько радости и душевного здоровья – в русской литературе, в русской музыке, из которых он – верный и подлинный служитель Мельпомены – и черпал вдохновение. Современные звезды, конечно, позавидовали бы всенародной популярности Александра Потапова, однако, невзирая на славу, долгие годы еще усердно и послушно (как положено было всегда на этих подмостках) тянул он лямку простого артиста великого Малого. Служил, как издавна говорили, «на театрах».

Именно служил. Благородно и достойно. В высшей степени. Совершенно доказывая своим «штучным» мастерством знаменитое «нет маленьких ролей, есть маленькие артисты». Однако мастером эпизода, артистом «на вторые роли» Потапова тоже назвать было нельзя. Мастерство его было шире, талант – многограннее его, казалось бы, прежде всего заметной, «характерной» ипостаси, а самое главное – загадочнее. И очевидное свидетельство тому – Городничий в постановке «Ревизора» – один из последних театральных образов Александра Потапова. Увы, но, думается, что он еще сыграл бы «свою» главную – во всех смыслах – роль.

В каком амплуа была бы эта роль – сказать, разумеется, невозможно, а гадать нелепо и бессмысленно. Но вот дважды сыгранный артистом (в фильмах «Чудо» и «Жуков») Никита Хрущев открыл зрителю совершенно новые грани потаповского таланта – столь редко в наши дни встречающееся (и на сцене, и в кинопавильоне) мастерство создания зловеще-шутовского образа. Думалось, что уж и вовсе такая задача никому нынче не по плечу. Но – вспоминаешь Потапова – умел!

Sapienti sat – как говорили латиняне. Умному достаточно. И влюбленные в театр, понимающие его природу, чувствующие ту самую квинтэссенцию Театра и магию кулис и подмостков, разумеется, отдавали должное ныне ушедшему уже корифею Малого театра. Аплодисментами, восторгами, цветами... А он отдавал все, что мог, не только нам, но и своим ученикам – студентам Щепкинского училища, которые, быть может, еще скажут о своем менторе более подробно, ведь лишь им одним он дарил все тайны своего мастерства.

«Ментор» – из словаря москвича Фамусова. Думается, Александр Сергеевич сыграл бы Павла Афанасьевича как-то совершенно по-новому. По-иному, чем прежде играли. Он умел это делать.