Художник Владимир Лыков

– Владимир Михайлович, как вы считаете, в чем актуален Гоголь сегодня? Не так давно радио «Эхо Москвы» выяснило, что люди плохо знают творчество писателя...

– Я думаю, что эта полоса безграмотности и обесценивания всего, что наработано поколениями, пройдет. Но сидеть и ждать, когда это случится, нельзя. И потому то, что делает сегодня Галерея Анастасии Чижовой, бесценно. Она ведет большую работу со школьниками, и это не только организация экспозиции как таковой, но и всевозможные конкурсы, экскурсионная работа, благотворительные акции для воспитанников детских домов, интернатов, социальных центров. Все это, простите за высокий штиль, – во имя и во благо духовности и культуры. Не зря, наверное, выставка одобрена Министерством культуры Российской Федерации, Департаментом образования Москвы, а сама галерея имеет массу наград, дипломов и благодарностей, в том числе и на государственном уровне.

– Кукол – персонажей Гоголя в экспозиции более 60. Они расставлены на белом фоне. Декорации белого цвета, колонны зданий на Невском проспекте – покосившиеся, как будто падающие. Что вы хотели этим сказать?

– Белый цвет – цвет книжной страницы, но только у нас вместо текста – куклы. А эффект падающих колонн, как и коляска на крыше или «Дама, приятная во всех отношениях», забравшаяся туда же, – все это элементы фантасмагории, присущей творчеству писателя. Ведь Гоголь сам по себе – это неисчерпаемый, фантастический мир. Возьмите «Вечера на хуторе близ Диканьки». Там же все – фантастика, народные предания, «чертовщина». По сути, все, о чем он писал, – вымысел. Сам Гоголь ничего такого не пережил. Он изучал историю, а украинскую жизнь представлял чаще всего по рассказам матушки. Правда, работу мелкого чиновника Акакия Акакиевича, которая заключалась в переписывании всевозможных приказов и распоряжений, знал не понаслышке. Ему самому какое-то время пришлось заниматься этим чиновничьим ремеслом, поселившись в Петербурге. Кстати, человеческие пороки, которые описал Гоголь, наверное, будут жить всегда. Все дело в их масштабах. Любопытно, однако, что все эти пройдохи и проходимцы у Гоголя весьма симпатичны и милы. Такими они и представлены на выставке.

– Как всякий писатель, он брал из своей жизни для творчества всевозможные подробности и мелочи. В одном из писем приятелю Николай Васильевич просит купить сукно, чтобы сшить себе новый сюртук. И вот он подробно описывает, каким должно быть это сукно, какого качества, цвета. Сразу вспоминаешь Акакия Акакиевича Башмачкина и его мечты о новой шинели…

– В нем, скорее всего, говорил прирожденный писатель, нежели человек, придающий большое значение своему гардеробу.

– А художественный образ Башмачкина, созданный мастерами Галереи Анастасии Чижовой, вам понравился?

– Он получился очень выразительным. В отличие от Тараса Бульбы, который, как мне кажется, не удался. Но в целом выставка весьма достойная. Ее основой стали фарфоровые куклы Галереи Анастасии Чижовой – несколько чопорные и «гламурные» – такими и задумывались изначально. В этом их гротеск. «Образцовские» и «беклешовские» куклы совсем другие: мягкие, забавные. Они не только внесли разнообразие в экспозицию, но и существенно дополнили ее, представив широкий спектр возможностей «кукольного жанра». Я уж не говорю о том, что многие из них – настоящие раритеты. Например, куклы из спектакля «Ночь перед Рождеством», поставленного в 1941 году Сергеем Владимировичем Образцовым. А текстильные куклы Беклешовой в руках артиста могут даже мимику менять.

– Эта выставка была задумана много лет назад мэтром музейной куклы, главным художником Галереи Чижовой Олиной Вентцель...

– Мы с Олиной Дмитриевной были друзьями и работали какое-то время в одной мастерской. Главной чертой ее характера была совестливость и порядочность. В творческой среде, где все друг другу завидуют, сохранить эти качества непросто. И еще она обладала колоссальной трудоспособностью. Мне довелось увидеть начало ее работы над гоголевской коллекцией, фарфоровые заготовки будущих персонажей. Работала над ними с улыбкой. И декорации к выставке надо было тоже сделать с улыбкой – например, взять и нарезать их из бумаги, что мы и сделали.

– «Нарезали» – скромно сказано. На трех грузовиках доставляли их из мастерской в Политехнический музей. А не было опасений, что декорации не получатся? Все-таки бумага – материал капризный.

– Да нет, подобную работу уже доводилось выполнять. Жаль, что из-за недостатка выставочной площади не удалось разместить в декорациях Днепр.

– А как бы вы изобразили воду при помощи бумаги?

– Вспомните «Лебединое озеро» в Большом театре – когда открывается занавес и перед зрителем предстает озеро. Дело техники, я это в свое время тоже делал, при постановке спектакля по произведению Яна Райниса «Вей, ветерок». А так, все, что задумывалось, выполнили студенты Школы-студии МХАТ. А главное, куклы органично чувствуют себя в декорациях.

– Судя по вашему «кочевому» образу жизни, вы человек чрезвычайно занятой. Остается ли время на живопись, на создание картин?

– Местечко в Подмосковье, где я живу, где природа еще сохранилась в своей первозданности, с дремучими лесами, живописными полянами, так и просится на холст. Разумеется, время от времени я эти «просьбы» выполняю. Но сейчас, когда идут дожди, когда так мрачно вокруг и не хватает солнца, я пишу Венецию, которую обожаю не меньше, чем сосновые леса и березовые рощи России. Кстати говоря, Олина Вентцель тоже любила Венецию. По моим эскизам вышила гладью картину «Венецианский карнавал», а ее роскошная фарфоровая «Венецианка» в потрясающем костюме на 1-м Международном фестивале искусств «Традиции и современность» была удостоена Гран-при. Наверное, все это вспоминается сейчас неспроста – 17 ноября 2007 года Олины Дмитриевны не стало. Так что пишу сейчас этот удивительный, фантастический город на воде, которую так хочется почему-то превратить на картине в лед.