Режиссер-документалист Виталий Манский

– Виталий Всеволодович, этическая хартия кинематографистов, как заявлено в тексте, носит рекомендательный характер. Однако, судя по тезисам, изложенным в этом документе, рекомендации все-таки можно назвать добровольно-принудительными. Какое впечатление сложилось у вас?

– Полагаю, для кинематографистов, довольно серьезно зависящих от государственной поддержки, в том числе финансовой, эта добровольность похожа, скорее, на «добровольное» голосование солдат-срочников за «Единую Россию» во время любых выборов, проходящих в стране.

– Получается, за неисполнение этих рекомендаций к кинематографистам могут применить какие-то санкции, например, лишить госфинансирования?

– Безусловно. Государство четко формулирует: кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Министр культуры, который, в общем, отвечает за поддержку отечественного кино, неоднократно заявлял об интересах государства, о желании государства диктовать свои условия и правила игры.

– Для кого в принципе написана эта хартия, учитывая, что киносообщество находится в состоянии раскола?

– Думаю, текст этой хартии особого смысла не имеет. Можно было вообще не сочинять никакого текста, а просто сказать: мол, составляем список тех, кто «за советскую власть», фигурально выражаясь, и под ним подписываемся. Потому что в самом тексте кинематографисты, его составлявшие (если, конечно, это они делали), всеми силами отнекиваются от каких-то директивных, назидательных и прочих требований. Но подписавшиеся под этим текстом, безусловно, будут иметь определенный приоритет при распределении государственной поддержки. Однако стоит заметить: те, кто не подписывают эту хартию, собственно, и являются цветом, гордостью и достоянием отечественной культуры.

– И получится, что они, условно говоря, окажутся за бортом?

– Мы сейчас имеем ситуацию, когда государство, скажем, поддерживает фильм о паралимпийцах, считая его важным, но не поддерживает ленты ни Прошкина-старшего, ни Прошкина-младшего. Кирилл Серебренников получил господдержку, на которую очевидно невозможно снять костюмную историческую картину. За бортом оказываются серьезные художники, которых у нас, к сожалению, немного. Тем обиднее это обстоятельство.

– Могут ли фильмы, соответствующие тезисам хартии, то есть направленные на воспитание патриотических чувств, обогащение духовного мира человека и прочее, в принципе быть окупаемыми?

– Окупаемым может быть любое кино, которое взволновало и заинтересовало зрителя. Кино зависит в первую очередь от таланта его создателя. А талант, как известно, может продаваться, если его можно купить и использовать.

– А отечественным кинематографистам в принципе нужны какие-то этические нормы?

– Смотря как понимать и воспринимать кинематографиста. Если воспринимать его как изготовителя какой-то продукции массового потребления, то, может, подобная хартия и нужна. Но если понимать кинематограф как вид искусства, а кинематографиста принимать как художника, то, безусловно, нет. Но в этом ключевая проблема и дилемма современного общества и нынешней власти. Они для себя этот вопрос практически решили: для них кинематографист – это некий поденщик, который обслуживает власть или зрителя. На телевидении много так называемого кино, которое работает абсолютно в угоду низменным запросам массовой аудитории. И вот здесь, кстати, может, и стоило бы как-то подумать о том, что мы собственными руками делаем со своим народом. Потому что телевидение – это пространство массового потребления. И оно действительно калечит и умы, и сознание, и уничтожает ту самую культурную среду в обществе.

– Тем не менее текст хартии написан и, вероятнее всего, будет применяться. Что делать кинематографистам, не желающим играть по предписанным в ней правилам?

– Вопрос продажности и встраиваемости стоял перед художником во все времена. И поэтому мы спустя столетия знаем свободных духом художников и, как правило, не знаем тех, кто встраивался. Они растворяются в небытии.