Короли продают билеты

Международная программа «Короли танца» существует с 2006 года. Она объединяет лучших танцовщиков мира, хотя списки участников меняются: одни артисты уходят на заслуженный отдых, другие заняты своими делами, но им на смену приходят новые звезды. Репетиции традиционно проходят в США, куда съезжаются все участники. Показав премьеру на юго-западе Америки или в Нью-Йорке, проект везут в Россию: ведь здесь набирается львиная доля «королевских» особ. На этот раз Нью-Йорк приютил лишь репетиции, а сам остался с носом: мировая премьера изначально планировалась в Москве, после чего будут гастроли по российским и европейским городам, которые завершатся в Калифорнии.

Это проект, о котором будут спорить – он провоцирует разные точки зрения. С одной стороны, результат предсказуем. Если собрать в одно время в одном месте танцовщиков мирового класса, они непременно выступят на высоком уровне. Да и зрительское внимание концерту с таким названием обеспечено: участник проекта Дэвид Холберг на вопрос корреспондента «НИ», ощущает ли он себя королем, ответил с улыбкой: «Король продает билеты». Но есть и проблемная зона, расположенная в области хореографии. В «Королях танца» не принято исполнять известные номера: танцы участникам, как правило, ставятся специально, для чего приглашают активно действующих балетмейстеров.

Нельзя сказать, что лучшие силы мира все как один сошлись в нынешних «Королях»: за пределом процесса осталось немало знаменитостей. Но шестерка участников концерта тоже в рекламе не нуждается. Это американец Дэвид Холберг, с этого сезона премьер Большого театра. Могучий Марсело Гомес, украшение Американского театра балета, и Гийом Коте – впервые танцующий в Москве солист Национального балета Канады. Леонид Сарафанов и Денис Матвиенко, звезды петербургских театров. И Иван Васильев, юный премьер Большого театра. То, что им довелось исполнить, не зря названо «лабораторией мужского танца»: в программе было шесть мировых премьер. Казалось, правда, что главная задача хореографов – не допустить, чтобы публика увидела в персонажах массовый мужской тип: уверенных в себе, всегда бодрых, однозначно мыслящих индивидов. «Королям» дали такие балетные па, в которых нужно доказывать право на душевную сложность. Правда, переборщили: надрывно-трагическая тональность танцев превратила всех парней в неврастеников. Но есть и хорошая сторона – это тренировка умения сдерживать природные импульсы и направлять их по новому художественному руслу. Так, сверхэнергичный Иван Васильев играл в испуганного минотавра в номере «Лабиринт одиночества»: тому способствовали пронзительная «Чакона» Витали и хореография Патрика де Бана. Казалось бы, вечно бодрый (по расхожему амплуа) Денис Матвиенко оказался специалистом по полутонам в номере Эдварда Клюга «Виновен»: танцовщик избывал берущие за душу комплексы героя под звуки Шопена. Марсело Гомес смирял брутальность, одолевая препоны судьбы в миниатюре Still of King: хореограф Йорма Эло соорудил смесь самокопания и декоративных ужимок «на общество». Гийом Коте лил пластические слезы и трясся мелкой дрожью под звуки французского шансона: в номере Tue он демонстрировал убийство любви. Леонид Сарафанов получил меланхолический танец, в котором он обязан предаться самокопанию, номер так и назывался: «Кем, мне казалось, я был». А Дэвиду Холбергу повезло в том смысле, что этот гибкий эльф и так склонен к задумчивым танцам, а миниатюра Начо Дуато Kaburias дает возможность поразмыслить: герой в прямом смысле мечется между японской и испанской культурами, а в переносном – ищет свою идентичность.

Общий выход «королей» произошел в балете Jazzy five для пяти солистов. Хореограф Мауро Бигонцетти, используя джаз-поп-рок, поставил непритязательный, но уютный «вечер на дискотеке», во время которого можно слегка погрустить и от души поразвлечься. Финал концерта тоже вывел на сцену всех королей, причем некоторых из них – в новом качестве. Гийом Kоте стал композитором, написавшим музыку для общей «королевской» коды. Дэвид Холберг одел коллег в придуманные им черно-белые костюмы. А Марсело Гомес поставил танец, выгодно отличающийся от финалов подобных гала. Его название – «Нокаут» – тоже пришлось кстати: премьеры резво прыгали, весело крутились и демонстрировали виртуозность, что конечно же завело зал. Но короли разбавили технику подобающими позами и величественными манерами: даже в момент экстаза августейшая особа не забывает о достоинстве.